Языческое божество, бог земных плодов 6 букв ***а**

Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян. IV. Система славянской мифологии.  А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.

Купало — бог плодов земных.

Остаётся ещё бросить взгляд на Малую и Белую Русь. Здесь в Ивановскую ночь также возглашается в песнях имя Ивана, но, особенно в малорусских песенных припевах, Иван соединяется обыкновенно с именем КУПАЛО. Самый праздник носит название праздника Ивана-Купала; под этим именем он известен и в некоторых местах Великой Руси, но в великорусских песнях имя Купала не встречается. Достаточно взглянуть на только что представленный мною перечень божеств, чествуемых народом в пору высшего солнцестояния, чтобы убедиться, что Купалоесть белорусское и малорусское наименование того же божества, которое в других вышеупомянутых местах называлось Ладом (Лиго, Лодо), Ярилом, Яном, Иваном.Между тем название Купало не только почти не встречается в географических названиях, но даже упоминается в письменных памятниках не раньше XVI столетия в летописи Стрыйковского.

В географических словарях отмечены только следующие названия: Купавня Старая, слобода в Московской губ., на речке Купавне; Купавна (или Кипель), мест, в Волынской губ., и ещё несколько названий, связь которых, однако, с именем Купала более чем сомнительна: Купин, Купишки, Купьеваха на р. Купевахе и др. – [Семенов. Геогр.-стат. слов., Щекатов. Слов. геогр. См. соотв. назв.] Это позволяет делать предположение о довольно позднем его возникновении; тем не менее, однако, ввиду сохранившихся до нашего времени и у мало – и белоруссов несомненно древних, характерных, связанных с празднованием Иванова дня, точнее обрядов Ивановской ночи,  весьма вероятно, что имя Купала, возглашаемое при совершении этих обрядов, заместило собою более древнее имя другого какого-либо языческого солнечного бога, быть может – Ярыла (Тура), уцелевшего до сих пор не только в Великой, но даже в Белой Руси; впрочем, в Белой Руси, Ярило,  чествуется только в пору ранней весны.

– Родство или тождество Купала и Ярила подтверждается следующими данными: по объяснению профессор Буслаева, корень -куп- совмещает в себе те же понятия, что и корни —яp- и -буй-: во-первых, куп имеет значение белого, ярого, а также буйного в смысле роскошно растущего, откуда в нашем языке употребительны: купaвый – белый, купaва – белый цветок, купавка – цветочная почка белых цветов. Приведу ещё следующие выражения: Купава (или Купавна) – женщина с гордою поступью, женщина пышно одетая [Псков., Тверс. губ.] (Доп. к Обл. слов. 96). «На нашей на вулици – все купалии молодци. – А нема, нема найкупавшего» – поётся в одной малорусской купальской песне (Труды эти.-ст. эксп. III, 201). Молодцы именуются здесь «купалыми», вероятно, в том же смысле пышно, по-праздничному, разодетых парней, как только что названная Купава. В болгарской песне встречаем выражение «кюпава ракия» —  вероятно в смысле: светлая, прозрачная водка.[(Каченовский. Пам. болг. н. твор. 107)].

Так как буквы у и ы иногда чередуются, то корень куп может иметь и другую форму – кып, Купавна-Кипель — отсюда кыпетьи кипень (кыпень) – в значении белой накипии вообще белизны -«бел как кипень».Во-вторых, «ярый» и «буйный» заключают в себе понятие кипучего, неукротимого, бешенного, раздраженного; соответственно этому в санскрите kup – не только блистать, но и яриться, гневаться, слав. кыпети, кыпати, кипятиться – горячиться, сердиться.

Наконец, в-третьих, как со словом «ярый», «ярость» нераздельно понятие желания, похоти, так при нашем «кипети» находим лат. cupio. Отсюда Куп-ало и Яри-лообозначали бы одно и то же плодотворящее божество лета. [Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу III, 713].

В Малой и Белой Руси Купальское торжество, независимо от возжигания костров, связано с сжиганием или потоплением чучела и дерева, называемых первое Купалом, второе – Мареною, иногда и наоборот – обрядом, имеющим очевидно сходное значение с проводами весны.Русалки, или погребением Ярила в Великой Руси, с той только разницей, что купальское чучело обыкновенно одето бывает в женское платье, да и вообще имя «Купало» преимущественно возглашается в песнях в женской форме: «Купала», «Купалка»,равно как и в самом Купальском празднике преобладает женский элемент. Мы видели выше, что Ярилино празднество приурочено к Петрову дню — 12 июля и совершается непосредственно перед или же после Петровского поста, около того же времени происходят и проводы весны и Русалки, минуя неудобное для разгульных игрищ время поста. Купальский же праздник приурочен к Иванову дню — в ночь с 6 на 7 июля. Это различие естественно вызвано местными условиями: у южных и западных славян, также в Галицкой, Малой и Белой Руси, Иванов день вообще в обрядном отношении имеет положительно первенствующее значение перед Петровым днём, в праздновании которого лишь местами встречается как бы слабый отблеск купальских обрядов. Напротив того, во многих местах Великой Руси перевес на стороне Петрова дня, в который местами, по народному поверью, солнце при восходе «играет», как у южных славян и в Малой и Белой Руси – в Иванов день. Впрочем, как уже было замечено раньше, и в некоторых великорусских губерниях (Ярославской, Тверской и Рязанской), по словам Снегирева, простой народ праздник «Ивана Купала» называет Ярилою.

Купало, по толкованиям Густинской летописи и Гизеля, признается богом плодородия и сравнивается с Церерой. В этом отношении он опять отождествляется с Ярилом-Припекалом и древнеиталийским Геркулесом, сицилийским Ерылом, которого, как доброго гения сельского населения, почитали, рядом с Церерой. [Preller. Röm. Myth. II, 282].

Купалу, по словам Густинской летописи, «безумнии за обилие благодарение приношаху в то время, егда имяша настати жатва. Сему Купалу-бесу ещё и доныне по некоих странах безумные память совершают наченше июня 23 дня, в навечерие Рождества Иоанна Предтечи, даже до жатвы и далее сицевым образом: с вечера собираются простая чадь обоего пола и сплетают себевенцы из ядомаго зелия или кореиия, и препоясавшеся былием, возгнетают огнь; индеже поставляют зелёную ветвь, и емшеся за руле около, обращаются окрест онаго огня, поюще свои песни, преплетающе Купалом; потом чрез оный огнь прескакуют«. [ПСРЛ II, 257].«Идол Купало,– пишет Гизеяь, – его же бога плодов земных быта мняху, и ему прелести» бесовскою омраченнии благодарение и жертвы в начале жнив приношаху. Тогожде Купала бога, или истиннее беса, и доселе по некиим странам Российским ещё память держится, наипаче в навечерии рождества святого Иоанна Крестителя, собравшеся к вечеру юноши мужска, девическа и женска полу, соплетают себе венцы от зелия некоего и возлагают на голову и опоясаются ими. Ещё же на том бесовстем игралищи кладут и огонь, и окрест его, емшеся за руце, нечестиво ходят и скачут, и песни поют, сквернаго Купала часто повторяюще, и через огонь прискакуще, самих себе тому же бесу Купалу в жертву приносят и иных действ дьявольских много на скверных соборищах творят, их же и писати нелепо есть«. [Синопсис, 47-48].

О том, что речь в обоих этих свидетельствах идёт о южных и западных местностях России — о Малой и Белой Руси, можно с достоверностью заключить из того, что оба автора считают Иванов день совпадающим с началом жатвы — «июня 23».Ни в средних, ни тем более в северных и восточных губерниях России, словом в Великой Руси, с Иванова дня немыслимо начинать жать,так как в это время хлеб здесь ещё совсем бывает зелен.
В песнях, как уже замечено мною раньше, имя Купалапреимущественно употребляется в женской форме, но нередко встречается оно и в мужском роде, например:
малорусский: «Ой на Купайла вогонь горить…» [Труды этн.-ст. эксп. III, 199]

Идя с «Мареной» и «Купалом»на избранное место, поют песню со следующим припевом, в котором с Мареной сопоставляется Купало:

Коло воды-моря ходiли дiвочки,
Коло Марiночки Купало!
Гратеме (будет играть) сонечко
На Ивана.

Во время прыганья через зажженные костры, поют:

Ходiли дiвочки коло Мариночки,
Коло мого Вудола (или: дива) – Купала!..
(или: Коло Володимера Купала!) [Пассек. Оч. Росс. I, 97, 100]

Белорусский.:

А на Ивана Купалу
Пойдуць дзевки траву рваць.[Шейн. Белорусские народные песни 144]

Из многочисленных обрядов, совершаемых во время купальского торжества и которые будут ближе рассмотрены в другом месте, явствует, что рядом с богом солнца, и даже предпочтительно, чествуется божество женского пола, именно Купала, Купалка или Марена, причём и многие из этих обрядов исполняются женщинами: это видно уже и из приведенных отрывков купальских песен, где речь идёт о «дивочках», совершающих обрядное обхождение кругом Марены и Купала. Эта черта опять возвращает нас к обрядам, совершавшимся у горы Соракты.

Вот что пишет о Сорактском святилище Страбон: «У подножья горы Соракты лежит город Ферония, носящий название местной, высоко почитаемой окрестными жителями, богини; в посвященной ей роще отправляется священнодействие; вдохновленные богиней шествуют невредимо босыми ногами по кучам пылающих огней и пепла, и сюда стекаются многочисленные толпы народа, как ради этого ежегодного народного торжества, так и ради упомянутого зрелища». [Strabo. V, 226].

Выше приведены были мною слова Вергилия, относящиеся к Аполлону Соранскому, которые считаю нужным здесь повторить: «Высший из богов,– обращается к нему —  Аррунс, – ты, которого мы прежде всех призываем, которомувозжигаем костры из соснового дерева, ради которого мы, служащие тебе, в уповании на благочестие, твердо ступаем через огонь по пылающим угольям!«. О том, что упомянутый праздник происходил в честь солнечного бога Аполлона. подтверждает и Плиний:«Недалеко от Рима, – пишет он, – в области фалискв, проживают несколько семейств, носящих название гирпинов. Они, во время ежегодного жертвоприношения в честь Аполлонана горе Соракте, ходят, не обжигаясь, по зажженным кострам». Эти древние свидетельства о почитании возжжением костров и прочими обрядами Аполлона Соранского и сочетавшейся с ним богини Феронии,совпадают с приведенными выше свидетельствами о нашем Купальском торжестве.
Должно ли считать простой случайностью, что непосредственно за Ивановым днем- 24 июня у нас празднуется носящая сходное с Феронией имя св. Феврония — 25 июня? В Великой Руси святая Аграфена, чествуемая 23 июня, получила в народе прозвище «Купальница».
Опять возвращаюсь к названию горы Соракты. Плиний, говоря об огнедышащих горах в разных странах и упоминает о Гефестовых горах в Ликии [Nat. Hist. VII, 2. 2 Nat. Hist. II, 110]; огнедышащие горы вообще у римлян получили название «Вулкан» от италийского Гефеста – Вулкана. Гора Соракта вулканического происхождения. И она, очевидно, получила свое название от бога первобытного огня, но уже славянского Гефеста – Феоста – Фта – Сварога. Соракта = Сварогова гора (ср. Saurachberg, Saureggen, Soroga и др.  Аполлон Соранский, очевидно, не кто иной, как «Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог», по выражению Ипатьевской летописи, – солнечный бог, известный и почитавшийся в разных видах и под разными названиями во всех славянских землях. Аполлону Соранскому, совпадающему с «припекающим» Юпитером Анксуром, более всего соответствуют добрый бог Бронтон, представитель припекающего зноя – «врућина» – У италийских энетов, Радегаст-Сварожич и Припекало балтийских славян, Сим Ерыл (Ярило) – Лад – Купало восточных славян и сицилийский Ерыл.

Аполлон Соранский, и близко сходный с нам Юпитер Анксур, сочетается с Феронией – Геруньей – Яруньей, относящейся к Ерылу (Ярилу – Яруну), как Лада к Ладу, как Купала и Марена – к Купалу. О точном, многостороннем совпадении Феронии с Ладой – Купалой я буду говорить позже, пока же ограничусь сказанным, так как я здесь имею в виду только определение значения и характера солнечного бога Ярила – Лада – Купала. Связь Феронии – Еруньи с Ярилом – Ерилом (Erilus, Herilus)выражается в том, что, по древнему преданию, сообщенному Вергилием, Ерил был сыном Феронии.

Представление о сыновнем отношении Ярила к Феронии, очевидно, навеяно греческим мифом о Приапе, который был сыном Афродиты,вполне соответствующей Феронии – Ладе – Купале. Настоящее же значение Ерила у италийцев уже во время Вергилия, без сомнения, было забыто, как вообще в римской мифологии оказываются забытыми, искаженными и заслоненными позднейшими латано-греческими мифами и представлениями весьма многие древнейшие мифологические представления народов сабинского племени, отрывочно или группами, неожиданно для исследователя славянских древностей, всплывающие в среде славянских народов, на всём необъятном пространстве ими занимаемом, от Адриатики до Камчатки.

И до наших дней, несмотря на истекшие со времени возникновения этих представлений в народном сознании тысячелетия, многие из древних языческих понятий, несомненно засвидетельствованные у древних италийцев, продолжают с необычайной стойкостью существовать и проявляться в сознании славянских народов, мирно уживаясь с догматами христианского вероучения, малопонятного и плохо усвоенного и даже нередко обратно применяемого, приводимого в соответствие с языческим миросозерцанием народа. Не одна только сила привычки к древнему мировоззрению, к древним обычаям и обрядам, служит причиной непоколебимой стойкости их в народном обиходе: эта стойкость обусловливается глубокими корнями,которые языческие религиозные представления успели пустить в народном сознании, а это, в свою очередь, обусловливается естественной простотой основ религиозного мировоззрения языческого славянства, находящихся в теснейшей связи с материальным бытом земледельца и скотовода.

Вся жизнь сельского жителя, всё его благосостояние непосредственно зависит от соразмерного количества исходящих с высоты небес тепла и света,с одной стороны, и влаги – с другой. Оттого он естественно, прежде всего, боготворит источник света и влаги – небо или первобытный, не созданный, но всё создавший огонь, а затем, самым искренним, задушевным культом чествует изливающиеся с неба свет и влагу, в лице светлого, сияющего царя-солнца и точно так же светлой, сияющей солнцевой сестры, царицы-воды.

Как на горе Сорактесоединилось в одно торжество чествование Аполлона Соранского и Феронии, так и во всех главнейших солнечных празднествах славян повсеместно чествуются одновременно и солнце, и вода, как физические явления, а равно и в лице божественных их представителей.
Обратим внимание на то, что зимний праздник низшего солнцестояния — рождения солнца, сопровождается освящением воды, связанным с окроплением, обливанием водою или купанием в прорубях.Весенние солнечные праздники св. Георгия и Пасхивезде связаны: 1-ый – с катанием по росе, которой в этот день приписывается повсеместно чудодейственная сила, и купанием, 2-ой – с обрядным взаимным обливанием на второй и третий день святой недели, вследствие чего вторник на этой неделе в Тульской губ. называется «купальницей«. [Доп. к Обл. слов. 96].

Наконец, празднование высшего солнцестояния в Иванов деньтакже сопровождается разными обрядами у воды, собиранием росы и купанием в речных водах, которым приписывается не менее целебное и предохраняющее от недугови всяких зол свойство, чем возжигаемым накануне Иванова дня, в честь бога солнца, огням.
Представителем солнца, как мужского элемента купальского празднества, в белорусских обрядах, память о которых сохранилась, впрочем, ныне только в купальских песнях, является Купалиш, – парень, которого другие парни избирали главой плясок и игр во время отправления купальского торжества. Купалиш, как и подобает представителю солнца, являлся на коне:

– Ай нету, нету Купалиша
Як над нашего Миколая,
Ён на конику выезджаець,
Себе дзевоньку выгледаець.[Носович. Словарь белорусского наречия 269-270]
– Немам купальника
Як наш Ян,
Он не ходзи пешо,
Едзе яко пан.
Едзе на конику,
А туж в сляд
Везе на возику
Дзевчу гдыбы квят (т.е. красивую как цветок)…[Czeczot. Pios. wiesn. 59.]

Купало почитался за бога плодов земных. Понятно, что и заместивший его святой Иоанн Крестительв народном представлении сделался покровителем полей. По словам купальских песен, солнце в Иванов день восходит «играючи» и «Яна звеличаючи»; оно приносит урожай на хлеба. Сам св. Ян (Иоанн), в качестве радетеля о плодах земных и охранителя посевов,ходит по межам и присматривает за житом.

Мы с наглядностью проследили, под какими именами в среде разных славянских народов почитается летнее солнце, с момента высшего своего стояния удаляющееся, а потому в эту пору с почестями провожаемое известными, более или менее однородными повсеместно, обрядами. Мы убедились, что божество солнца в данную пору чествуется под именами: Лада, Ярила, Купала, преимущественно же в лице св. Иоанна Крестителя (св. Яна, Ивана-Купала).
Выше я сделал сближение между Радегастом, Ладом и Ярилом; теперь к этому же ряду присоединился, следовательно, еще Купало.

Сравнение Радегаста с Ладом-Ярилом-Купаломневольно наводит нас на весьма близкую параллель между древними италийскими богами Picus, Faunus и Liber, в свою очередь, во многих отношениях совпадающими с только что названными славянскими божествами. Выше я уже указал на сходство Радегаста с Пикусом.

Остановлюсь теперь на этом вопросе несколько долее: вещая Марсова птица, дятел (Picus), – говорит Преллер, – «с течением времени сделался лесным демоном и сельским духом-покровителем, а в сказаниях лаврентов – даже царем и воинственным витязем. В качестве силеноподобного лесного демона, любящего источники и одаренного вещим духом, он у Овидия (Fast. III, 291 и сл.) выводится рядом с однородным с ним Фавном... В других сказаниях он является в виде гения земледелия«[Röm. Myth. I, 375., сближаясь в таком случае с Либером.

Приведу здесь интересную параллель между описаниями храма и статуи Пикуса у Вергилия и Овидия и святилища и истукана Радегаста-Сварожича у германских летописцев. Для большей наглядности сравнения мне придется повторить здесь некоторые уже раньше приведенные свидетельства о Радегасте.
Пикус.

– Полный величья, огромный дворец был построен в высокой
Города части, высокие своды его упирались
На сто колонн, то были чертоги лаврентова Пика,
Славные святостью леса и верою набожных предков.
Здесь, по обычаю предков, цари принимали корону,
Скипетр и первую власть; здесь было место сената,
Место священных пиршеств; здесь, овна заклав для трапезы,
Члены сената часто садились к столам бесконечным;
Там же в предверьи рядом стояли из старого кедра
Все изваяния предков: там прадед Сабин – виноградарь,
Серп свой кривой в изваяньи носящий, там Итал,
Там и старец Сатурн, и Януса образ двуличный;
Там и другие цари в порядке стройном стояли,
Все от смертельных ран за отечество, павшие в брани.
Много оружья при том висит у священных порогов;
Там колесницы, пленённые в битве, кривые секиры
Всюду висят, и гребни шеломов и много громадных
Видно замкoв от ворот, и щиты и острые копья,
И корабельные снасти.
Сам в изваяньи прекрасном
Пик, укротитель коней, с жезлом в деснице квиринским,
В трабее царской, и в левой руке со щитом полукруглым.

Вспомним, что к святилищу Проне (Перуна) Староградского народ сходился на суд с жрецом и князем [Гельмольд]; у Арконского храма отправлялись, «именем веры», послежертвенные пиры[Саксон Грамматик]; в штетинских «континах» «расставлены были скамьи и столы«, за которые садились граждане, сходившиеся сюда для того, чтобы «пить и играть, или рассуждать о своих делах» [Герборд].

Изображение Пика, по описанию Овидия, представляло «статую юноши из белого мрамора, наверху головы носил он дятла; эта статуя, убранная множеством венков, стояла в священной храмине«.[Вергилий. Эн. VII, 170 и сл. Перев. Шершеневича. – Ovid. Metam. XIV, 313 и сл.].

Радегаст-Сварожич.
«В земле редарей, – пишет Титмар, – находится город по имени Ридегост, треугольной формы, снабженный тремя воротами и со всех сторон окруженный тщательно сберегаемой местными жителями священной рощей... У ворот (обращенных к морю) стоит искусно построенное из дерева святилище, покоящееся, вместо фундамента, на рогах зверей. Сюда народ сходился для молитв, жертвоприношений и гаданий. Здесь же, несомненно, происходили народные совещания и пиршества, как то имело место у других знаменитых святилищ и храмов балтийских славян. Наружные стены храма украшены чудесной резьбой, представляющей изображения различных богов и богинь; внутри же храма стоят истуканы богов, страшные на вид, так как они снабжены полным вооружением и одеты в шлемы и латы»… «Город их (редарей) – знаменитая на весь мир Ретра, – пишет Адам Бременский, – средоточие языческого богослужения, где воздвигнут большой храм в честь демонов».

«Здесь же и знамена, которые выносятся из храма только в крайнем случае, когда народ отправляется в битву», – говорит Титмар, он же упоминает о дарах, приносимых богам Ретрского святилища, по возвращении из похода. В состав этих даров несомненно входила и часть военной добычи, как то положительно засвидетельствовано Саксоном по отношению к Святовиту Арконскому. «Главнейший из богов (Ретрского храма), по имени Сварожич пользуется между всеми язычниками особенным обожанием и уважением» (Титмар).
Первое место в Ретрском храме, по свидетельству Адама Бременского занимает Редигаст. Истукан его сделан из золота, а ложе из пурпуровой ткани. – Голова Радегаста бодричей,по позднейшим преданиям, украшена была сидевшей на ней птицей с распростертыми крыльями, в левой руке он держал секиру о двух лезвиях, а в правой – изображение бычьей головы: народного герба, вероятно, в форме щита. [Thietmar. Chron. VI, 17.-Ad. Вгеш. Hist. eccl. U, IS.-Frencel. De diis Sorab. II, 11].

Несмотря, однако, на всю воинственность описанной обстановки, по словам древних писателей, в образе Пикуса (птицы или царя) преимущественно выдавалась его вещая природа. [Preller. Röm. Myth. I, 377, пр. 2].

Точно так и Радегаст, соединивший в себе черты бога плодородия, как Дионис, точно так и бог войны, как Марс,  сходный с Гараном-Геркулесом, бога предвещателя — Пикус, так и Радегаст славился во всем славянском мире преимущественно своим знаменитым оракулом.
Пикус сближается с Фавном, который в лаврентском сказании даже называется сыном Пикуса. Фавн, заслоненный греческим Паном, с которым он впоследствии отождествился, по самому значению своего имени (faveo = благоприятствую, радею), есть бог добрый, благосклонный, радетель, как Радегаст, о благе людей, благой гений гор и долин, оплодотворивший нивы, скота и людей, основатель добрых нравов. Гораций называет его «товарищем богини любви«. Пастухи почитали его как бога оплодотворителя скота (Inuus). Фавн сочетался с Фавной, тождественной с Bona dea, благой, доброй богиней, или италийской Ладой.Перечисленные качества Фавна, которыми, впрочем, далеко ещё не исчерпывается многосторонняя его природа, сближают его с Ладом – Ярилом – Купалой, насколько характер этого божества выражается в скудных остатках славянских песен, связанных с его культом.

Отмечу ещё интересную черту: в одном из сказаний [Preller. Röm. Myth. I, 379 и сл.] Фавн сочетается с нимфой Марикой (Marica),которая, как будет показано ниже, по имени своему схожа с белорусской Mарысей, часто встречаемой в народных песнях, а равно и с малорусской купальской Мареной или Мариночкой, чествуемой одновременно с Купалом.

Специальным богом-оплодотворителем всей живой природыу древних италийцев признавался бог веселья и радости Liber, совпадающий со скандинавским фрейром и великорусским Ладом – Ярилом – Купалом. Имя Liber тождественно с именем Фрейр. Эмблемой его был фаллос, в образе которого чествовали бога-оплодотворителя в обрядных шествиях и песнях; фаллоспервенствовал и в культах Фрейра и Ярила.

Главный праздник в честь Либераотправлялся при снятии винограда, как праздник Купала – при начале жатвы. Либер сочетается с Либерой, обыкновенно отождествляемой с Венерой. Под влиянием греческой культуры чета Либер и Либера слилась с четой Дионис и Персефона.Либеру и Либере соответствуют у славян – Лад и Лада, Купало и Купала (Марена), Ярило – Яруни древнеиталийская Ферония – Ярунья, которая, так же как и Либера, отождествляется с Персефоной.

Повторяю здесь, относительно названных славянских божеств, по отношению к божествам древнеиталийским, представителям весны и весеннего плодородия: при своей отвлеченности, безличности и бесплотности, Лад – Ярило – Купалос одной стороны и соответствующие им женские божества – с другой, отличаются друг от друга не столько присущим каждому из них, в общем близко сходным, внутренним значением, сколько особенностями установившихся в честь их обрядов и обычаев.

После сделанного мною отступления, с целью выяснения тесного соотношения, существующего между Ладом – Ярилом – Купалом и Радегастом-Сварожичем (Припекалом), а, через посредство его, и с древнеиталийскими солнечными божествами: Аполлоном Соранским, Юпитером-Анксуром, Марсовым Пиком, Фавном и Либером, возвращаюсь к восточным славянам. Сопоставляя все вышеприведенные факты, относящиеся к боготворению солнца у русских, находим следующую характеристическую черту: за исключением Ярила – Лада – Купала, все прочие представления о божестве солнца не выходят из пределов зооморфизма: Хорс-Дажьбог, Тур, Авсень чествуются в образах коня (хорса), быка, козла (или барана), точно так, как в самых древнейших культах италийских. Даже и Ярило не представляется образом в полном смысле слова антропоморфическим: в Белоруссии главную роль играет не столько девушка – Ярило, сколько белый конь, на котором едет девушка. Мы увидим ниже, что даже святой Георгий, заместивший в христианстве бога солнца, в Белоруссии иногда величается «конем», подобно тому как и у чехов волшебный (солнечный) коньназван в честь святого Иоанна Крестителя – Янеком.

В великорусском Яриле главную роль играет опять не столько образ старика-Ярила, сколько неизбежный фаллос, как эмблема возбуждаемой солнечным теплом похоти и  плодородия. Единственным, вполне антропоморфическим может быть названо представление солнца в виде бога согласия, брака и веселья. Лада – Купала, настолько, впрочем, неопределенного, не пластичного в народном сознании, что даже пол его часто является сомнительным: в песнях обыкновенно преобладает женская форма (Лада, Купала) перед мужской (Лад, Купало), вследствие чего можно даже предположить, что оба эти названия первоначально возникли в женской форме,и из них уже сложилась мужская, подобно соответствующему италийскому богу Majus, образованному от имени богини Maja.

Наконец, как уже было замечено раньше, солнце почитают на Руси в виде доброй, заботливой женщины, бабы – МАТУШКИ КРАСНОГО СОЛНЦА, образ которой, однако, не воплощается в народных обрядах.
В этом моменте обнаруживается совершенно новая, самостоятельная черта, перелом в мифологических воззрениях русского народа, вызванный более суровыми климатическими условиями занимаемой им страны; под влиянием сурового климата на севере, порывается связь с древнейшими южными преданиями: солнце в образе женщины, «Матушка солнце» – представление, вовсе неизвестное в южных широтах, где палящее светило олицетворяется преимущественно в образе победоносного, яркого воителя. До сих пор в среде южно-славянских народов поются песни о «женитьбе» солнца; у славян восточных, так же как у народов литовских (и у германцев) ныне солнце предпочтительно представляется в виде женщины. В русских колядках, в которых прославляемая хозяйская семья уподобляется небесным светилам, хозяйка дома обыкновенно сравнивается с солнцем, а хозяин – с месяцем; в малорусских и белорусских колядках встречается ещё иногда обратное сравнение, в великорусских же песнях, а также в великорусских заклинаниях солнце обнаруживает женскую природу. Может быть, это подало повод и к переименованию в великорусском святочном маскараде фигуры коня – эмблемы солнца – в «кобылку«, хотя вероятнее высказанное мною раньше предположение, что в лице святочной «кобылки» и весенней кобылки – «русалки», чествуется солнцева сестра, Царица-вода.

Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян. IV. Система славянской мифологии.  А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.

Далее…. Царица Вода — сестра Солнца.