Без вековой тьмы: обзор «солнцестояния» от режиссёра «реинкарнации» — кино и сериалы на dtf
Экспериментальный фильм, который притворяется хоррором.
9126просмотров
Группа студентов-антропологов приезжает в языческую шведскую общину, чтобы изучить местные обычаи и верования, и вскоре с её участниками начинают происходить странные вещи. Звучит как завязка самого банального в мире хоррора, но всё далеко не так просто. И дело вовсе не в каком-то удивительном сюжетном твисте.
У двух главных героев — парня и девушки, — явные проблемы в отношениях. Один из их товарищей одержим тем, чтобы выяснить как можно больше о местной общине. Другой — демонстрирует явно несерьёзное отношение к местным правилам, раздражая этим обитателей деревни.
Их конфликты развиваются, атмосфера в общине постепенно становится всё более напряжённой, но с какого-то момента этот «основной» сюжет начинает уходить на второй план. Больше всего экранного времени режиссёр уделяет демонстрации завораживающих и отталкивающих обычаев сектантов и их странного быта. Всё это перемежается наркотическими галлюцинациями героев в пропорциях, известных лишь самому режиссёру — не стоит даже пытаться достоверно выяснить, где в «Солнцестоянии» проходит граница между реальностью и видениями.
Для начала разберёмся с главным — «Солнцестояние» не похоже на «Реинкарнацию», да и на фильмы ужасов и триллеры тоже. Подобно множеству других подобных фильмов, для обозначения которых иногда используют термин elevated horror, против которого сейчас яростно сражаются некоторые кинокритики, новый фильм Ари Астера напоминает «настоящий» хоррор только внешне.
Оценивать его как фильм ужасов нет никакого смысла — если в предыдущем фильме режиссёр старался испугать зрителя и местами преуспевал, то тут такой задачи явно не стояло. «Солнцестояние» способно вызвать разве что чувство дискомфорта — зрители, которые придут в кино лишь ради того, чтобы пощекотать нервы, явно уйдут разочарованными.
Это системная проблема современных хорроров от обласканных критиками режиссёров вроде Джордана Пила или самого Ари Астера. Сами они называют собственные фильмы социальными триллерами, мелодрамами с элементами мистики и как угодно ещё, уточняя, что о фильме ужасов речь не идёт. При этом до массового зрителя эта информация доходит редко — фильмы обычно продвигают как полноценные хорроры.
Создаётся ощущение, что человеку, отвечающему за монтаж трейлеров, буквально выдаётся задание «сделать максимально похоже на фильм ужасов». Я не смотрел трейлер «Солнцестояния» до похода в кино, но смог безошибочно угадать, какие моменты в него вошли. Они и в самом фильме будто бы специально для трейлера. А наиболее жуткого и таинственного момента из трейлера в фильме и вовсе нет — возможно, будет в расширенной версии.
Российский прокатчик в случае с «Солнцестоянием» зашёл в деле этой безобидной дезинформации очень далеко: если сравнить русскоязычный постер с англоязычным, можно заметить не только добавленное для убедительности слово «хоррор» в описании предыдущего фильма Ари Астера, но и изменившийся слоган. В английской версии — «Да начнётся фестиваль». В русской — максимально «хоррорная» фраза «Вековая тьма пробудится», которая — надеюсь, это не спойлер, — не имеет к сюжету фильма ровным счётом никакого отношения. Видимо, кто-то чересчур волновался, что зритель не распознает в фильме с плачущей девушкой в венке на постере фильм ужасов.
Самое интересное в том, что изначальная концепция фильма звучала именно так, как этого, наверное, хотели бы прокатчики: «американцы приезжают в Швецию и их там убивают». Только спустя какое-то время, когда за проект взялся Ари Астер, концепция поменялась — вместо типичного слэшера режиссёр и сценарист решил снять фильм по мотивам собственного расставания с девушкой и «скрестить» его с эстетикой фолк-хоррора. Что-то подобное в итоге и получилось.
Наверное, «Солнцестояние» — действительно в большей степени об отношениях между партнёрами, чем, собственно, об ужасе. В фильме есть и другие темы, но посвящать каждой из них по абзацу я не буду — здесь мы входим в опасные для подобного рода картин воды интерпретации.
Бывают такие фильмы, которым не нужны ни всесторонний анализ, ни интерпретация как таковая. Например, «Аннигиляция» Алекса Гарленда, на мой взгляд, становится только хуже, если начать воспринимать её как метафору рака и пытаться дать чёткие ответы на все возникающие в голове вопросы.
В конечном счёте зритель будет выносить вердикт такому кино, основываясь почти исключительно на эмоциях — он либо испытает катарсис от долгой сюрреалистичной сцены в финале, либо не испытает. Во втором случае, если план режиссёра не сработает, зритель наверняка задастся вопросом «Что это я посмотрел?» и назовёт фильм бессмысленным и «претенциозным».
Рекомендовать кому-то такие «фильмы-впечатления», или даже наоборот, ругать их, объявляя напыщенными пустышками, абсолютно бессмысленно — у каждого зрителя в отношении них будет своя правда.
«Солнцестояние» — именно такой фильм. Можно было бы порассуждать о заложенных в него метафорах, об авторском высказывании о природе человеческих отношений — но есть ощущение, что самому Ари Астеру этого не хотелось бы. Это слишком тонкая, эфемерная конструкция — порхающая бабочка, которую совершенно не хочется пригвоздить булавкой к альбому. Найдёшь в фильме однозначную мораль, объявишь его метафорой — и магия пропадёт.
Поначалу «Солнцестояние» напоминает — хотя бы внешне, — типичную историю о незадачливых студентах, но с каждой минутой повествование отходит всё дальше от того, что мы привыкли видеть в кино. Грань между реальностью и дурманом, между логичным и абсурдным становится всё тоньше, а в последние полчаса стирается напрочь. То, что можно назвать сюжетом, отходит куда-то на задний план; на переднем — практически бессловесная фантасмагория.
Группа студентов-антропологов приезжает в языческую шведскую общину, чтобы изучить местные обычаи и верования, и вскоре с ними начинают происходить странные вещи. Звучит как завязка самого банального в мире хоррора — парадоксально, но если описать происходящие в «Солнцестоянии» события на словах, окажется, что это и есть довольно банальный фильм ужасов о наивных студентах и неадекватных язычниках. Весь секрет в том, что большую часть того, что происходит в фильме, словами описать практически невозможно.
Незаходящее солнце, монотонный языческий танец. Мучительно медленный фильм, который почему-то не надоедает.
Что хотел сказать автор?
Какая разница.
#обзоры#мнения
Из чего состоит «солнцестояние»: референсы, отсылки и загадки фильма
Фильм начинается с фрески во весь экран, которая буквально служит гигантским спойлером «Солнцестояния», вкратце пересказывая весь сюжет. Мурал нарисовал бруклинский художник Му Пан. Другие его работы можно посмотреть здесь.
Наш разбор тоже будет содержать спойлеры, так что если вас это пугает, то не ходите в Швецию гулять дальше этой фрески. Пока можете ознакомиться с за и против фильма.
Еще одну картину-предзнаменование можно заметить в квартире главной героини: у Дени над диваном висит иллюстрация с девочкой в короне, которая целует медведя в нос. Это работа известного шведского иллюстратора Йона Бауэра к сказке «Невинная прогулка» (она же «Путешествие Оскульденс» в другом переводе) про маленькую принцессу, которая пошла гулять в дремучий лес, встретила змею, медведя, ворона и орла, а потом, чтобы вернуться, ей пришлось раздать зверям одежду и придти домой голой. Несложно разглядеть в этом перекличку с сюжетом фильма. Присутствие шведской сказки в доме Дени — намек на то, что с самого начала ей уготован финал с коронацией и медведем.
Имена главных героев тоже имеют символическое значение. В самом начале мы слышим на автоответчике, что фамилия Дени — Ардор. «Ардор» происходит от латинского слова «ardor», то есть «пыл», «жар» или «страсть». Имя Кристиана, понятное, дело отсылает к христианству и тому, что он становится жертвой и мучеником.
Крик Дени, который Кристиан слышит в телефоне в начале фильма, зацикливается с воплем, который героиня издает в коммуне ближе к финалу. Только вот у себя дома ее состояние отпугивает всех, а в Харге ее боль разделяют, совместно поддерживая ее стон, как будто они единый организм. Противопоставление одиночества и общности — важный мотив «Солнцестояния».
В фильме есть четкие отсылки к «Сиянию» Стэнли Кубрика: 1) поездка в зловещее место отдыха начинается с верхнего плана, который виляет и переворачивается; 2) книга оказывается бессмысленными каракулями, прямо как рассказ героя Джека Николсона; 3) Дени спит под одеялом с паттерном, копирующим знаменитый пол из отеля «Оверлук»; 4) главную героиню зовут Дени, как и мальчика в «Сиянии», хоть и пишется по-другому (Dani/Danny).
