Морана – богиня зимы, смерти, царица ночи, могучее и грозное божество славян. Морана заведует навью и подземным миром, где правит вместе с Чернобогом (Кощеем). По поверьям, скитается в снегах и иногда навещает явь, чтобы сделать своё чёрное дело. Кроме того, каждое утро она подстерегает Солнце, чтобы погубить его, но всякий раз отступает перед его могуществом.
КАК ЕЁ ОПИСЫВАЛИ В СТАРИНУ
Имя Мораны дало начало таким словам, как: мор, морок, мрак, марево, морочить, смерть и др. Изображают славянскую богиню смерти Морану по-разному. Это может быть девушка с чёрными волосами, которые разбросаны по плечам, в бархатном платье, вышитом драгоценностями. Это может быть величественная королева в белом одеянии. Иногда её изображают в виде седой старухи, которая одета в чёрные нищенские одеяния. В её руках часто изображается серп или коса. Она даёт жизнь в явьем мире и забирает, по прошествии времени, душу в навь, поэтому кумир Маре ставили возле поминальных курганов и на капищах с крадой (жертвенником).
Символами богини Мораны являются: Чёрная Луна, разбитые черепа, серп, чёрный лебедь, гриф, ворон. При помощи серпа она подрезает нити жизни, в результате чего человек умирает. Её сакральные вещи – это коза, можжевельник, осина, ель и сосна.
Её владения находятся за Рекой Смородиной и, чтобы достичь их, нужно пересечь Калинов Мост, который соединяет Явь и Навь.
С ликом Марены или её идолом славяне-язычники обходили селение, когда заболевал скот или люди. Так же делали, когда ожидалось нападение врага или наступление войны. В процессе этого обхода они просили Мару позволить присутствовать на поле битвы духам предков, которые могли бы помочь и оказать помощь своим потомкам.
Соломенное чучело, которое до сего дня кое-где еще жгут во время праздника древней Масленицы в пору весеннего равноденствия время, несомненно, принадлежит Морене, Богине смерти и холода. И каждую зиму она берет власть. Но даже после ухода Зимы-Смерти с людьми оставались ее многочисленные слуги – мары. По преданиям древних славян, это злые духи болезней, они носят голову под мышкой, бродят по ночам под окнами домов и шепчут имена домочадцев: кто отзовется на голос мары, тот умрет.
Сразу расставлю все точки. В основе этого материала нележат работы Хиневича, Трехлебова, Гаврилова, Прозорова и прочих фантастов. Именно потому, что эти уважаемые люди – фантасты, но не историки, не культурологи, не ученые, не исследователи. Все, что они сделали – это вырвали слово из контекста, поместили в новый «отсебячий» контекст и выстроили вокруг него собственную мифологическую систему, приписав ее древним славянам.
Поясню, о чем речь. Сегодня всем отлично известна хиневичская (и не только) концепция «славянского мироустройства» под названием Явь-Навь-Правь. Вроде как мир вышний (боги), срединный (люди) и нижний (преисподняя). Концепция интересная и со стороны даже может претендовать на аутентичность, потому что слова такие (явь, навь, правь) в древнерусском действительно есть. Но к мифологическим нарративам они не имеют ни малейшего отношения.
Навь в позднем славянском фольклоре – мертвец (гуглим «заложный покойник» и «дни поминования у славян»). Явь от праславянского *avь, что значит «известно», «понятно» (устойчивый оборот «мечта стала явью»). Слово правь встречается в старославянском, выступает частицей или наречением в значении «правильно». То есть ни одно из этих слов не имеет отношения к космогонической мифологии и в подобных контекстах не упоминается. В случае с навью речь идет не о каком-то мире, а о конкретном фольклорном явлении – восставшем покойнике.
Тут же вспомню «православие», которое по мнению некоторых «фантастов», образовано от словосочетания «славить правь». Все бы ничего, да только НИ В ОДНОМ из дошедших до нас источников слово «правь» не используется как существительное, а значение его в старославянском я уже привел.
Однако не поймите меня не правильно. Все эти замечательные люди, которых я упомянул выше, делают одну важную вещь – заставляют других людей гордиться своей земле и своими корнями, задумываться о чем-то большем. Например, ваш (не)покорный во время оно целый курс отучился в «духовной академии» (или как она называлась?) Хиневича, но потом Патеру Дию дали условку за экстремизм, а его «образовательное учреждение» закрыли.
Еще не будет в этом материале «славянских рун», «велесовой книги» и прочих мистификаций. Потому что рун у славян, друзья мои, не было. То есть какое-то письмо до Кирилла, конечно, имело место. Например, Черноризец Храбр в своём «Сказании о писменех» (X век) упоминает те самые «черты и резы». Также о существовании письма у славян говорит Титмар Мерзебургский, описывая Радогощ в своей «Хронике» (тоже Xвек). То есть, бесспорно – писать умели, чтобы там Кирилл (уже другой) не пытался навешать своим прихожанам. Причем, судя по обороту «черты и резы», скорее всего, были это какие-то рубленые символы, вроде рунических. Что логично, так как рунами в свое время писали в Европе все – от Италии до Скандинавии. Да и у болгар с венграми были свои конкретно рунические алфавиты (интересующиеся гуглят «розетта из Плиски» и дальше уже сами).
Вступление получилось несколько более объемным, чем я предполагал. Но это нужно было сказать. Чтобы, во-первых, сразу отсечь тех, кто мечтает о паломничестве в Асгард Ирийский (это Хиневич так Омск называл, кто не в курсе). Во-вторых, чтобы четко обозначить авторскую позицию и исключить лишние вопросы. А теперь – к сути.
Проблема доказательного базиса
Начну с главного – конкретно восточнославянских мифологических нарративов попросту нет. Попытками отыскать их занималась масса историков (В.Н. Топоров, В.В. Иванов и тд.), но, к сожалению, ничего не сохранилось. То есть, вероятно, они были (на это намекает тот же Збрученский идол, до которого мы еще дойдем), но к настоящему моменту утеряны. Предположительно, поспособствовала христианизация, иногда (почти всегда) насильная.
По итогу, на сегодняшний день так называемая высшая мифология (божественный пантеон) известна лишь фрагментарно и зачастую – локально. Сведений о низшей мифологии(домой, русалка и тд.) значительно больше, в первую очередь потому, что многое сохранил фольклор. А фольклор достаточно объемно в XIX-XXвеках собирали многие фольклористы и этнографы – от М. И. Попова и М. Д. Чулкова до А.Б. Морозова, В.Д. Глебова и других.
Отдельно отмечу Стефана Верковича с его многотомником «Веда Славян». Нет, к хиневичскому эпосу эти работы никакого отношения не имеют. Веркович собирал народные песни болгар-помаков в конце XIX века. Он как раз является одним из немногих этнографов, кому хоть что-то удалось собрать про Ярилу, Велеса, Мокошь и некоторых других общеславянских (по всей видимости) богов. Его труд, который я имею честь прямо сейчас держать в руках, во всех смыслах бесценен.
Что касается собственно исследовательского базиса по высшей мифологии восточных славян, то так как сами мифологические концепции и сюжеты не сохранены, их реконструкция возможна лишь на основании так называемых вторичных источников, в первую очередь – это хроники и анналы, записанные не славянскими авторами, а европейскими (например, Гельмольдом, Саксоном Грамматиком и тд.). Из славянских вторичных источников у нас есть корпус текстов-поучений против «славянского язычества» (Кирилл Туровский, Кирик Новгородец), летописи («Слово о полку Игореве»), а также мифологические сюжеты, которые сохранили наши соседи – балтийские, западные и южные славяне.
Дополнительными источниками выступают записи византийских и арабских авторов, делавших географические описания, зачастую – в форме путевых заметок, а не научного труда, как например, в случае с Ибн Русте и Ибн Фадланом (знаменитым автором «Географического словаря»). По ритуалистической части также очень мало сведений – это, например, описание балтийской Арконы, Перыни под Новгородом, уже упомянутой Радогощи, плюс отдельные находки (Збрученский идол).
Все остальное – позднее и уже по части фольклора. Это упомянутый А.Н. Афанасьев, а также В.Я. Пропп, И.П. Сахаров и другие. То есть конкретно по пантеону у нас пара десятков источников. Казалось бы, неплохо! Вот только ни один из этих источников не ставит своей целью зафиксировать какой-то мифологический сюжет или персонажа (как делал, например, Снорри Стурлусон, собирая скандинавские мифы). У того же Крилла Туровского в наставлениях лишь проскальзывает пара потенциальных имен богов. В «Слове о полку Игореве» информации больше – там упоминаются Велес, Даждьбог, Стрибог, Див, Карна и Желя.
Что важно, в «Слове» есть хоть какие-то отсылки к семантике образов. Боян, например, назван внуком Велеса, князья называются детьми Даждьбога, ветры – сыновьями Стрибога. Про Дива спорно, Хорс просто назван великим, Карна и Желя тоже лишь упомянуты. Но тут уже хотя бы можно сказать о Велесе как о возможном покровителе искусств, а о Даждьбоге как о воинском боге. По Стрибогу «Слово» – самый информативный источник, поэтому его принято считать богом ветров (возможно – неба). А так как Хорс «великий», то есть версия, что он занимал место одного из главных божеств. Плюс в «Беседе трех святителей» он наряду с Перун назван «ангелом молнии».
Помимо письменных источников и археологии подключается языкознание и сравнительное религиоведение. Например, этимология слова «перун» до сих пор не ясна, но у литовцев есть бог-громовержец Перкунас (Perkūnas), о котором они какие-то мифы все же сохранили, не в пример нам. И так как слова, судя по всему, имеют одно происхождение, то и образы теоретически отождествимы. Хотя тут можно ведь и дальше пойти? Например, у хеттов был Пирва (Pirwa), тоже связан с громом и молниями. А в индуизме – Парджа́нья (Parjánya), бог туч и дождя. На этих параллелях, само собой, построена масса лингвистических гипотез. Но – лишь гипотез, потому что первоисточников все равно нет, а насчет предположений я уже сказал. Надумать можно, что угодно.
Я привел лишь несколько примеров, но их должно быть достаточно, чтобы стало ясно – мы даже приблизительно не знаем о реальных функциях большинства восточнославянских богов. Мы даже не уверены, были ли некоторые из них богами (тот же Род). Потому что фольклор конкретно о богах ничего не сохранил, а средневековые источники дают лишь косвенные указания, из которых историки пытаются выудить хоть что-то. И это необходимо – выуживать, потому что, как известно, в споре рождается истина. Но не нужно подменять желаемое действительным – это уже невежество.
Формирование мифологической картины мира у славян
Славянская мифология, по всей видимости, начала формироваться во II-Iтысячелетии до нашей эры и связана с так называемой индоевропейской прарелигией (желающие гуглят «Керносовский идол»). Отсюда предположительно проистекают образы Перуна как бога-громовержца и главы пантеона, Велеса как бога плодородия и, возможно, покровителя искусств, Дажьбога как солярного и воинского божества, Мокоши как богини земли и судьбы. Отсюда же – мотив Мирового древа, свойственный всем европейским (и не только) культурам.
В процессе этногенеза славян, вслед за их расселением и разделением на независимые группы, некогда единая мифологическая система начала дифференцироваться, хотя и сохранила много общего. Поэтому мифологические концепции и отдельные персонажи у балтов, западных славян, балканских народов, а также польско-чешско-моравской области действительно близки, хотя и не идентичны. Позднепраславянские мифологические сюжеты эпохи раннегосударственных образований, вероятно, почти не сохранились (возможно, их наследниками являются мифы балтов и южных славян, в частности – болгар-помаков).
Позже, в период с VIпо X век, то есть вплоть до христианизации, мифология восточных славян, вероятно, существовала уже в устоявшемся виде, испытав некоторое влияние мифов финно-угорских, балтских и тюркских народов. В целом, о мифологической картине мира славян этого периода мы знаем очень мало, потому что нет письменных источников. Но есть, например, Збрученский идол, найденный в реке Збруч (село Гусятин, Украина) и датируемый Xвеком. Это каменный идол высотой 2,67 метра, ориентированный по четырем сторонам света.
На каждой грани идола высечены группы фигур, разделенные на три уровня. Предполагается, что верхний уровень – это некий мир богов, средний – земной мир, а нижний соответственно – подземный. Фигуры «верхнего мира» парные – два мужчины и две женщины. На среднем уровне тоже два мужчины и два женщины, но они меньшего размера и в отличие от верхних фигур лишены символических атрибутов. На нижнем уровне с трех сторон по одному существу, с четвертой стороны изображения нет (оно не разрушено, его там вообще не было). Существа на нижнем уровне явно поддерживают руками линию, отделяющую их от существ второго уровня. Возможно, это некие хтонические персонажи.
В «Поучении» Владимира Мономаха упоминается Ирий, как некая южная страна, в которую на зиму улетают птицы. Ирий встречается в ряде поздних фольклорных произведений – их сбором и анализом занимался Б.А. Успенский. По мнению Успенского, Ирием (или Вырием) славяне называли мир мертвых, одновременно имеющий значение «рай». То есть, вероятно, у них не было традиционного для некоторых культур деления на божественное загробное царство и демоническое (подземное). «Тот свет» был один для всех.
Хотя в Тверской и Псковской областях, согласно словарю Даля, вырием называли колдуна или знахаря. Так что здесь мы снова входим в область теорий и допущений. С другой стороны – контекст схож.
Еще один архитипический образ предположительно содержит «Слово о полку Игореве»: «Вещий Боян, если о ком-либо пропеть замыслил, то разлетается мыслью-белкою по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаком». Е.Л. Мороз и некоторые другие исследователи видят здесь трехчастную систему деления мира (земля-воздух-небо), а также образ Мирового древа и отсылку к скандинавской белке Рататоск, которая бегает вверх-вниз по Иггдрасилю. Боян же сближается в этом контексте со скандинавскими скальдами (здесь же упомянем гипотетическую аналогию между скандинавским Браги и славянским Велесом, потому что оба они, по всей видимости, покровительствовали поэтам, сказителям).
Эта картина действительно похожа на то, как мир представлен в скандинавской мифологии: на вершине Иггдрасиля сидит ястреб Ведфельнир, а в его корнях находится дракон-змей Нидхёгг. У скандинавов землю также омывает мировой океан, которого окольцовывает хтоническое чудовище Йормунганд. Правда, у скандинавов там еще много живности – четыре красных оленя Дейнн, Двалинн, Дюнейрр и Дюрасрор, «главный» олень Эйктюрнир, безымянный орел и уже упомянутая белка Рататоск.
Сегодня существует несколько научных реконструкций мифологической системы древних славян, которая базируется на образе мирового древа. Ни одна из них не признается всецело, ни одна не доросла до полноценной теории. На мой взгляд, эти реконструкции слишком умозрительны. В том контексте, что архетип «мирового древа» свойственен всем древним культурам, в том или ином виде. Как и архетип высшей дуады богов – отец-небо и мать-земля. Эти образы универсальны и логичны для мифологического миропонимания как такового.
Например, включение дерева в мифологическую концепцию целесообразно потому, что дерево дает человеку пищу (плоды), дом (бревна и доски), согревает его и защищает (огонь), помогает защищаться (оружие). При этом дерево чисто интуитивно воспринимается как некая стержневая структура, связующая между собой условно верхний мир (небо, к которому оно тянется кроной) и условно нижний мир (земля, в которую оно углубляется корнями). Это универсальный образ-символ.
У восточных славян, как и у многих других народов древности, двоичность в мифологии была ярко выражена. Из фольклорно подтвержденных примеров можно привести Долю и Недолю (упоминания в УНТ зафиксированы уже упомянутыми Ивановым и Топоровым, а также А. Шийевским). Хотя, по всей видимости, это были не богини, а олицетворения – счастливой и несчастливой судьбы соответственно. Хотя, например, у литовцев и латышей аналогичные мифологические персонажи выступают именно богинями, управляющими человеческой судьбой (Декла и Карта).
Высшая мифология восточных славян
Предполагается, что в дохристианскую эпоху восточнославянские боги составляли единый пантеон, хотя по некоторым версиям его состав и главенство могли различаться локально. Так или иначе, но в процессе христианизации исходная мифология восточных славян стала замещаться христианской мифологией, что в итоге породило уникальный культурный пласт, где черти соседствовали с лешими, а ангелы с домовыми.
Проблема в том, что так как на дохристианскую эпоху нет письменных источников, а археологические и хроникальные мало информативны, полностью восстановить оригинальный восточнославянский пантеон на сегодняшний день невозможно. Более того – относительно почти всех богов невозможно однозначно утверждать, какие функции они выполняли. А у тех, про которых нам хоть что-то известно, функции максимально обобщенные – ритуально-юридическая, военная, хозяйственно-природная.
Чаще всего в сохранившихся источниках упоминаются Перун и Велес, эти два бога, вероятно, возглавляли славянский пантеон. Относительно других мифологических персонажей как богов принято классифицировать лишь тех, которые упоминаются хотя бы в двух разных источниках (это типовой культурологический подход, реализуемый большинством исследователей, включая С.Я. Токарева, В.Я. Проппа и тд.). К таким богам относятся Сварог и его сын Сварожич (для обоих есть аналоги у балтов, чехов, словаков, румын). Еще один пример – Дажьбог (у сербов есть его полный аналог – Дабог).
Сложнее ситуация обстоит с Ярилой, который скорее был мифологическим героем и персонификацией праздника, но не богом (версия поддержана большинством исследователей, впервые высказана В.Я. Проппом). Те исследователи, которые приписывают Яриле статус бога, основываются лишь на том, что у балтов был бог с похожим именем – Яровит. Но это крайне спорная аналогия, так как непонятен статус самого Яровита – по А.С. Фаминцину он явно был богом войны, но на основании некоторых европейских источников (например, работы Геборда), предполагается, что Яровит являлся богом плодородия и весны. Например, Геборд приводит слова жреца Яровита:
Я бог твой, я тот, который одевает поля муравою и листвием леса; в моей власти плоды нив и дерев, приплод стад и все, что служит в пользу человека: все это даю чтущим меня и отнимаю от отвергающих меня.
Учитывая эти слова, Яровит, похоже, был одним из главных богов в пантеоне балтов. О славянском Яриле утверждать подобного мы не можем, хотя одноименный праздник тоже отмечался весной. Проблема в том, что у нас нет ни одного действительно древнего источника с упоминанием Ярилы хоть в каком-то контексте. Самое старое его описание присутствует у Тихона Задонского, который записал процесс проведения праздника на территории Воронежа в XVIII веке.
Некоторые боги восточных славян покровительствовали хозяйственной деятельности, сезонным обрядам и, как бы мы сейчас сказали, профессиональным коллективам. Примером может послужить Мокошь (или Макошь), которая присутствует во многих источниках, в том числе – в «Повести временных лет», где выступает единственным женским божеством в пантеоне Владимира. По Б.А. Рыбакову, Мокошь была богиней урожая, плодородия и материнства. Вероятно, как-то связывалась с ткачеством и судьбой (прямых отсылок нет, это чисто лингвистическая теория В.В. Иванова и В.Н. Топорова). Не ассоциирована с Матерью-землей, это разные образы.
Дальше уже идут существа низшей мифологии – Кощей, Баба-Яга, Лихо, Чудо-Юдо, Морской царь, Лесной царь и тд. Каждый из этих персонажей интересен и о них мы знаем больше, чем о богах, потому что их для нас сохранил народный фольклор. Однако по версии некоторых исследователей (например, М. Фасмера), эти образы сами по себе более поздние и к оригинальной древнеславянской мифологической системе не относятся. Так или иначе, но сегодня мы их рассматривать не будем – это тема для отдельной беседы.
Пантеон восточных славян
Сразу отмечу, что у балтов, западных и южных славян пантеоны были свои. О них мы в целом знаем больше, но имена богов и их функции зачастую не соответствуют аналогам у восточных славян (или же аналогов вовсе нет).
Итак, в основу пантеона восточных славян историки традиционно ставят так называемый пантеон Владимира, упомянутый в «Повести временных лет». Речь в тексте идет о капище, которое князь Владимир возвел в Киеве и воздвиг на нем шесть идолов. Предполагается, что последовательность идолов в тексте ПВЛ имеет концептуальное значение, и место бога в этой последовательности отражает его статус. То есть, вероятно, перечисление идет от более высокого статуса к наименее высокому. Пантеон Владимира включает следующих богов: Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл, Мокошь.
Бог-громовержец, глава пантеона, покровитель людей. На это указывает не только его позиция в списке ПВЛ и выше упомянутые аналогии с литовским Перкунасом. Предположительно о Перуне писал Прокопий Кесарийский (VI век):
Они считают, что один из богов, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды.
О Перуне есть довольно много упоминаний, но именно что – упоминаний. Нигде не разъясняются его функции. Например, версию о статусе главы пантеона и всеобщем покровителе обосновывают фрагментом договора Руси и Византии из ПВЛ:
В этом эпизоде Перун стоит в одном ряду с христианским единым Богом. Именно поэтому предполагается, что он имел у славян доминирующий статус. Значение самого имени неизвестно, есть совершенно различные версии – «молния», «бить», «гора», «бог». После христианизации образ Перуна плавно сменился образом Ильи-пророка.
Как и в случае с именем Перуна, значение имени Хорса нам не известно. Есть только версии, например – С.Л. Бориссофф предлагает вариант «сияющее солнце», выводя его аж из авестийского. Точные функции Хорса тоже не известны, предположительно он был солярным божеством. По некоторым версиям, не является оригинальным, а был заимствован у хазар. Эта версия базируется на том, что еще в IVвеке Василий Великий писал:
Есть два громовых ангела: эллинский старец Перун и Хорс-жидовин – вот два ангела молнии.
То есть откуда бы Хорс не пришел к славянам и какие бы функции он не выполнял, определенно этот бог является для региона одним из древнейших наряду с Перуном.
Здесь этимология более менее устоявшаяся – по версии М. Фасмера Дажьбог происходит от «дающий бог». О Дажьбоге есть много упоминаний (включая «Слово о полку Игореве»). Предположительно был солярным божеством или непосредственным олицетворением света (Ипатьевская летопись, искомый фрагмент приведу ниже). По Е.А. Грушко также является богом плодородия.
В «Слове о полку Игореве» сказано, что «князья – дети Дажьбога», дальше в отношении руссов использована метафора «даждьбожьи внуки» (в разных источниках имя пишется по-разному – где-то в середине есть «д», где-то ее нет). На основании этих строк предполагается, что Дажьбог почитался как прародитель руссов, но его упоминание в связи с князьями проводит аналогию со скандинавским Хеймдаллем. По «Песне о Риге» именно Хеймдалль создал людей, а не Один с братьями. Причем он создавал их по сословиям – карлы (свободные люди), воины и правители. Эпизод из «Слова о полку Игореве», по одной из версий, может указывать на то, что Дажьбог покровительствовал конкретному социальному пласту – правителям.
Тут же можно вспомнить скандинавского Тюра, который был богом воинов, но – воинов профессиональных, хускарлов, дворян. Тогда как покровителем всех воинов, в частности – ополчения, выступал Тор. Вполне вероятно, что примерно так же могли градироваться функции Дажьбога и Перуна (или Дажьбога и Хорса, раз оба солярные божества).
Упоминается в нескольких источниках, включая ПВЛ и «Слово о полку Игореве». Этимологически слово «стрибог», по В.В. Иванову, восходит к индоевропейскому *dievas-pater, что значит «отец-небо». Эта версия близка к тому, что о Стрибоге говорит «Слово о полку Игореве»: «Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы». На основании этих фактов и с учетом наличия Стрибога в пантеоне Владимира, предполагается, что он был богом ветров или скорее даже богом неба (тот самый архитипический образ «отец-небо»).
Помимо ПВЛ упоминается во многих христианских поучениях против язычества (так называемых «худых номоканунцах»). По мнению ряда исследователей, образ заимствован у иранцев, у которых есть Симург – мифологическое крылатое существо, покровитель всех птиц (описывается по-разному, но всегда есть крылья). Согласно ряду мифов, Симург был толи вестником потустороннего (божественного) мира, толи его стражем. По мнению, М.А. Васильева Семаргл (иногда Семургл) у славян выполнял те же функции.
Имя предположительно восходит к индоевропейскому *mokos, что значит «прядение». Это подтверждает более поздний мифологический образ Параскевы Пятницы, ассоциируемый с прядением и судьбой, также ассоциируется с Мокошью как с первообразом. Например, И.В. Топоров приводит народные поверья, согласно которым нельзя было прясть в пятницу, иначе «Мокоша опрядёт».
Есть достаточно много версий, связывающих Мокошь с материнством, плодородием, ремеслами. Также предполагается, что Мокошь могла быть парной божественной дуадой с Перуном, а дни недели «четверг» и «пятница» изначально назывались Перун и Мокошь соответственно (по Иванову и Топору). Версия выглядит логичной, так как у скандинавов точно также все обстояло с дуадой Один и Фрейя (по одной из версий, Фрейя – не обособленный персонаж, а позднее имя Фригг, супруги Одина). Имена этих богов сохранились в современных английских названиях дней недели – Wednesday (среда, День Одина) и Friday (пятница, день Фрейи). С «торовым четвергом» и остальными днями недели все тоже очень интересно, но сейчас не о них речь.
Пикабу меня снова ограничивает в знаках, увы( Продолжение здесь.
Все природные пространства у славян имели мифических хозяев. В лесу хозяйничал леший, в реках и озерах — водяной и русалки, в болоте — болотник, в поле — полевой. Обжитое человеком пространство также было заселено духами. В доме тайно жил домовой, в бане — банник. А если в доме появлялась кикимора, то его обитатели ждали беды. В этом посте попробуем познакомиться с некоторыми из них.
Хозяином вод в славянской мифологии всегда считался Водяной. Он обитает на дне, командует водными жителями, в том числе и русалками, а также пасет косяки рыб. Водяного можно встретить в омутах или под водяной мельницей. В старину вообще считали, что мельники имеют связь с водяными и, соответственно, со всей нечистой силой.
Водяной по своей сущности не агрессивный дух, но затащить к себе в царство зазевавшегося человека может. Делает он это исключительно с целью поразвлечь себя. Чаще всего Водяной предстает в образе старика с выпученными глазами и рыбьим хвостом. Борода и усы опутаны тиной и отливают зелёным цветом. В некоторых случаях он может обернуться кем угодно – либо рыбой невероятных размеров, либо человеком. Когда Водяной злится, он может разрушить запруды, в таких случаях приносят в жертву животное, дабы смягчить его гнев.
Жены Водяного – Водянихи, Водяницы. Они любят озорничать – рвать сети, портить мельничные жернова.
Маленькое, горбатое существо, брюхатое, холодное, с сучковатыми руками.
Набрасывается на зазевавшихся прохожих и тащит их в воду. В отличие от всем известного водяного, шишига обитает в камышах, предпочитает мелкие речушки и водоемы. Днем отсыпается, появляется только в сумерках. Можно предположить, что шишига состоит в родстве с шишом (см. ниже), ибо напоминает его мелочностью своих пакостей.
Нечистая сила, обычно живущая на обочинах дорог, там же справляющая свои свадьбы (пыльные омуты). Голова у него с кулачок, нос длинный и вертлявый – словом, похож на кукиш. «Хмельные шиши» мучают пьяниц, допившихся до белой горячки.
Русалка – человекоподобное существо, обычно женского пола, обитающее в водоемах. Также её называют купавкой, водяницей, шутихой. Русалка похожа на людей, с очень длинными волосами и иногда с рыбьим хвостом вместо ног. По ночам русалки любят выходить из воды, располагаться на камнях или на траве и расчёсывать свои волосы.
Женщин русалки недолюбливают, а молодых парней русалки завлекают, щекочут, пытаются перевернуть лодки рыбаков или разными способами заманить пловца на глубину. Чтобы уберечься от чар русалок, нужно избегать их взгляда и смотреть в землю.
Их часто путают с русалками. Берегинями славяне называли воздушных дев, которые оберегали людей от злых духов и прочей нечисти. Отсюда и название. Берегинями могли стать умершие до свадьбы невесты. Считалось, что они обладали легким нравом, привлекательной внешностью и отличались дивными голосами. Они любили водить хороводы по берегам водоемов, обычно это случалось ранним летом.
Славяне верили, что берегини привязаны к жилищу человека и что они защищают жителей дома. Также им приписывали умение предсказывать будущее. Кроме того, берегини нередко спасали маленьких детей, оставленных без присмотра возле водоема. Также славяне выделяли берегинь-водниц – духов воды, которые отвечали за сохранность бродов – т.е. мест, где можно было перейти водоем вброд. В былинах сохранились рассказы о том, как берегини указывали измученным путникам брод.
Лесной дух-оборотень. Внешний вид Лешего очень похож на человеческий, но его легко вычислить по перепутанной обуви. Часто у Лешего нет правого уха, волосы обычно с пробором налево, а зелёные глаза горят, словно угли. Леший может принять облик любого лесного существа или растения. В лесу он хозяин, и все подчиняется его правилам. Леший предпочитает жить в ельниках, очень любит громко петь и ходит по лесам с очень большой
скоростью. Также лешие умеют имитировать голоса человека, заводя ауканьем в чащобы путников. К соседям он относится уважительно — будь то полевик (повелитель полей) или домовой. Боится Леший чёрных петухов, трёхцветных кошек и «четырёхглазых» собак (имеется ввиду собака, у которой над обычными глазами белые «брови»). И поселения с такими обитателями предпочитает обходить стороной.
Лешие не имеют цели причинить человеку какой-то вред, они скорее шутят, просто шутки их получаются злые и грубые – то заведут человека в топь, то туман в глаза напустят. Впрочем, от морока человеку легко избавиться – достаточно поменять местами обувь на правой и левой ногах, или одеть вывернутую на изнанку одежду.
Однако в день на Ерофея-мученика (17 октября) в лес ходить не стоит – лешие бесятся, и ничто их не берет, тогда они могут причинить настоящий вред и даже погубить человека. В деревнях бытует мнение, что Лешие неравнодушны к женскому полу. А пастухи в стародавние времена старались заключить с ними договор о том, чтобы скот оставался в целости и
Изначально заботливая Берегиня, которая впоследствии, во времена христианства, превратилась в страшное, демоническое существо, которым пугали детей. Баба Яга изначально прародительница, очень древнее положительное существо, воинственная хранительница рода, традиций, детей и околодомашнего (часто лесного) пространства.
Дух человека, жившего без совести, Бога, справедливости, понятия, добра, чести и т.д. Душа таких людей после смерти не могла попасть в Рай и маялась на Земле, привлекая к себе внимание различными проделками. Отрицательные эмоции, вызываемые этими проделками у живых людей, служили пищей таким духам. Со временем Бесы превращались в злых духов, приспешников Сатаны, антиподами Ангелов-Хранителей. Они невелики по размерам, но способны на всё – от невинных шалостей в личине обычных духов, до убийств уже на службе в Дьявола.
Антропоморфное существо, покрытые чёрной шерстью, с рогами, хвостом и копытами. Также использовались и другие эпитеты: нежить, лукавый, нечистый, окаянный. От прочей нечисти отличается свободой передвижения и мест обитания. Постоянное место обитания чёрта – пекло (ад), где он и его собратья всячески мучают грешные души. Однако чёрт может появиться в любом месте. Живут черти в лесах, на болотах, в заброшенных домах и
церквях, на перекрёстках, могут вселяться в человека. Также обладают способностью к оборотничеству (превращаются в чёрную кошку, собаку, свинью, змею, чаще – в человека, странника, младенца, кузнеца, мельника, могут принимать облик знакомого – соседа, мужа и т. п.). Основное назначение чёрта – искушать человека, толкать его на дурные поступки,
склонять к лени, жадности, злобе и прочим порокам и грехам. Они часто насылают морок, провоцируют на преступление, самоубийство, пытаются заполучить душу человека. Искуситель нашёптывает свои козни человеку в левое ухо, а ангел-хранитель наставляет на путь истинный, шепча в правое ухо.
В брак черти в основном вступают с ведьмами. Когда чёрт с ведьмой венчаются, устраивают они игрища, пляски и шабаши, во время которых на перекрёстках дорог возникают пыльные вихри. По другим поверьям, черти соблазняют женщин, отчего рождаются уродливые дети, упыри. Черти особенно опасны в «нечистых» местах в определённое время суток (от полночи до первых петухов, реже – в полдень) или года (на святки и в канун Купалы). В эти периоды возможно общение с нечистой силой и иным миром.
Но не так страшен чёрт, как его малюют. Универсальное средство борьбы с чёртом – святая вода и крестное знамение.
Упырь (Вовкулак, Оборотень)
Славянский оборотень, дух умершего ведьмака, бродящий по ночам волком или летающий пугачем и высасывающий кровь у людей и скотины. Чтобы угомонить их, разрывают могилу и пробивают труп осиновым колом.
В русской мифологии род Нежити, один из немногочисленных подвидов нечистой силы, что творит свои чёрные дела не ночью, а средь бела дня. Увидеть его непросто, движется он очень быстро, так что заметить его можно лишь по мельканию огненно-рыжей шерсти. Он низкоросл, с кривыми ногами, рожками и хвостом, увенчанным кисточкой. Если Полевик
разозлится, то в пору сенокоса у работника может быть солнечный удар.
Полевик в хорошем расположении духа помогает сберечь свой дом – поле от пожара.
Полудница относится к полевым Берегиням. Рождаются и умирают Полудницы вместе с полем, к которому относятся. Полудница, совместно с Полевиком, настигает тех, кто работает в поле в жаркий полдень (по народному обычаю в полдень следовало отдыхать) и наказывает их солнечным ударом. Оставленного в поле без присмотра ребёнка похищает или же может заменить своим собственным. Обычно на глаза не попадается, но если вдруг и встретишься с Полудницей, то она может начать загадывать загадки, если не разгадаешь – может защекотать до полусмерти.
Русский дух лугов, маленький зелёный человечек в одежде из травы. Он помогает исподтишка людям во время сенокоса и считается дитям Полевого и Полудницы. Бегает по лугам и ловит птиц в пищу своему родителю. Луговик бывает очень сердитым, когда люди покос прозевают: гонит траву в буйный рост и так заплетёт ее, что ни срезать, ни разорвать, а то и сушит траву на корню.
Птица, представляемая полуженщиной – полуптицей с большими разноцветными перьями и девичьей головой. Кроме крыльев, у существа есть также руки. Птица имеет сладкий голос, и когда она поет, то сама себя не ощущает. Услышавший ее чудесное пение человек забывает всё на свете. Зимой Гамаюн летит на море и откладывает там яйца, высиживая их в течении семи дней. В течении этого времени на море царит полный штиль.
Мифическое существо, у которого веки опускаются до самой земли, но если поднять их вилами, то уже ничто не утаится от его взоров. Вий одним взглядом своим убивает людей и обращает в пепел города и деревни. К счастью, убийственный взгляд его закрывают густые брови и близко прильнувшие к глазам веки, и только в том случае, когда надо уничтожить вражеские рати или зажечь неприятельский город, поднимают ему веки вилами. Вий считался одним из главных служителей Чернобога. Его полагали судьей над мертвыми. Славяне никогда не могли примириться с тем, что те, кто жили беззаконно, не по совести – не наказаны. Славяне полагали, что место казни беззаконников внутри земли. Вий также связан с сезонной смертью природы во время зимы. Его почитали насылателем ночных кошмаров, видений и привидений, особенно для тех, у кого не чиста совесть.
Вредный дух в облике маленькой женщины, голова у которой с напёрсток и тело тонкое, как соломинка. Кикимора домашняя живёт в доме за печью и занимается прядением и тканьём, а также проказничает по ночам с веретеном и прялкою хозяев дома (например, рвёт пряжу). Считается женой домового. Кикимора может вредить домашним животным, в частности курам, бросает и бьёт посуду, мешает спать, шумит по ночам. Но иногда на Кикимору нападает блажь, и она начинает творить добрые дела. Она может укачать ребенка, подмести пол или вымыть посуду. Что-то из посуды она обязательно разобьет. Считалось, что стать Кикиморой может ребенок, умерший от аборта или девочка, которая умерла до крещения. Многие верили, что если число Кикимор и абортов совпадет, то они будут ждать свою мать, чтобы забрать душу ее в ад.
Избавиться от кикиморы чрезвычайно трудно. Оберегом от неё служил «куриный бог» — камень с естественным отверстием или горлышко разбитого кувшина с лоскутом кумача, которое вешали над насестом, чтобы кикимора не мучила кур, а также можжевельник, пояском из которого обвязывали солонки.
Болотная Кикимора похожа на свою домашнюю сестру. Отличается только цвет кожи и длина волос.
Один из многочисленных славянских домашних духов, он любит жировать – то есть получать удовольствие: жить в тепле или в подполье, незримо вертится возле хозяйки, занятой приготовлением еды, любит лизнуть блины да оладьи с пылу с жару. Возится по ночам с немытой посудой, вылизывая ее. Проказит не со зла, а просто от скуки или по свойству своего веселого нрава, забавляясь.
Дух зла, несчастья, олицетворение горя. Облик лиха очерчен не вполне определённо. Как и многие обитатели иного мира, лихо и похоже на человека, и отличается от него. Лихо предстаёт либо как огромный одноглазый великан, либо как высокая страшная худая женщина с одним глазом. Когда рядом с человеком находится Лихо – его начинают преследовать самые разные несчастья. Часто Лихо привязывается к такому человеку и всю жизнь терроризирует его. Тем не менее, согласно русским народным сказкам – человек сам виноват в том, что к нему привязалось Лихо – он слаб, не может противостоять повседневным трудностям.
Мертвяки – духи человека, который умер неестественной или преждевременной смертью. К ним обычно причисляли умерших насильственной смертью, самоубийц, опойцев (умерших от пьянства), утопленников, некрещёных детей, колдунов и ведьм.
Предвестница несчастья. Внешне это высокая женщина одетая в белую ткань с головы до ног. Она внезапно появляется чаще всего из лесу на дороге. Белая Баба обычно стоит молча с закрытыми глазами или плачет и причитает. Иногда она просит купить ей белую ткань, а взамен предсказывает будущее. Исчезает также внезапно, как и появляется. Своим появлением она предвещает несчастье, войну, болезнь, смерть. Если в доме находился больной, для того, чтобы не допустить Белую Бабу, под крыльцом зарывали кобылью голову, вешали косу над воротами или на верхнем косяке дверей, приколачивали к порогу подкову.
Злой дух, символизирующий внезапную смерть в молодом возрасте, смерть от холода или мороза. Чаще всего изображается седобородым стариком с суровым выражением лица и леденящим взглядом. По некоторым данным, Карачун является праобразом Деда Мороза.
В славянской мифологии – дети кикиморы болотной или умершие младенцы, проклятые своими родителями, некрещеные или просто мертворожденные младенцы. Они продолжают невидимо жить (и даже расти) там, где они похоронены, или в своем доме (достаточно часто мертворожденных младенцев закапывали в подполье или близ избы).
Игош – существо вообще непонятное – безрукий, безногий, невидимый дух. Если он живет в доме, то по части пустого озорства сто очков вперед даст и шишигам и кикиморам . Его боялись и уважали, и потому порой за столом отводили особенное место и выделяли отдельную тарелку с пищей и ложку.
Сведенья об Игоше немногочисленны. Безрукость и безногость Игоши в поверьях, возможно, свидетельствует о его “неполноценности”, (он существо, едва оформившееся, едва явившееся на свет).
В некоторых славянских странах Игоши – новорожденные дети, утопленные своими горе-матерями (Покрытками) в болоте или ополонке (лунке) подо льдом или оставленные в лесу. Такие существа живут там, где их оставили. На болоте они попадают под заботу болотной кикиморы и превращаются в её детей. В водоёмах это Анчутки. В лесах живут Потерчата. Людям обычно показываются в виде блуждаючх бродячих огоньков и странных прачуще-умоляющих голосов, просящих забрать их домой и увлекающих в такие болотные топи, с которых человек уже не возвращается.
Повелитель зимних холодов. Его представляли в образе низенького старичка с длинной седой бородою. Зимой бегает он по полям и улицам и стучит посохом: от его стука начинаются трескучие морозы и сковываются реки льдами. Если ударит он об угол избы, непременно бревно треснет! Его дыхание производит сильную стужу. Иней и сосульки — его слезы, его замерзшие слова. Снежные облака — его волосы. Очень не любит он тех, кто дрожит и жалуется на стужу, а бодрым, веселым, здоровым дарует крепость телесную и жаркий румянец. Зима — его супруга, Морозы — верные слуги. С ноября по март Дед Мороз такой мощи набирается, что даже солнце перед ним робеет!
На радостях он покрывает стекла оконные изумительными узорами, леденит поверхность озер и рек, чтобы можно было по ним кататься, замораживает снежные горки и веселит честной народ снегом, бодрящим морозцем и веселыми зимними празднованиями.
С другой стороны, Мороза люди побаивались и всячески старались задобрить (особенно по праздникам), выставляя на улицу «на мороз» всяческие яства.
Между прочим, цикл зимних праздников, который сейчас ассоциируется с библейскими легендами и персонажами, изначально, задолго до крещения Руси, был создан именно для того, чтобы задобрить зимнего духа, чтобы тот «отпустил Морозы». Люди гуляли и веселились, всячески показывая, что они не боятся зимней стужи. Считалось, что после этого «Мороз угомонится».
В славянской мифологии ещё много всяких персонажей, забавных и не очень, добрых и злых, дружелюбных и кровожадных. Народная фантазия порой не знает границ, и одного поста, чтобы описать всю нечисть, живущую в наших домах, лесах, полях и головах явно недостаточно.
В этом посте я познакомил вас с самыми яркими существами народной мифологии славян. Надеюсь, вы не зря потратили своё время. Всем удачи, приятного вечера и хорошего настроения.
P.S.: Информация взята с просторов Интернета
