Славянская мифология сатана

Прочие духи природы

К сожалению, другие духи-хозяева изучены не столь хорошо — до нас дошло не так уж много историй о них.

Донный был тем же водяным — но отвечал за моря.

Русскоустьинцы, старожилы Сибири, придумали сендушного — покровителя тайги. Выглядел он как высокий мужчина без какой-либо растительности на лице. Он ездит на санях, в которые запряжены волки, лисицы или песцы. На каждую сторону света есть свой сендушный.

Сендушные любили играть с людьми в карты — только не использовали треф: они напоминали им кресты. Кто у них выигрывал, у того был урожайный год на промысловых зверей. А тех, кто приходился сендушному не по нраву, он забирал с тобой. Обычно их больше никогда не видели. Хотя говорят, что он так, наоборот, привозил так охотников в лучшие места для охоты.

У уральских горняков ходили легенды о хозяйке медной горы, владелице недр земли и хранительнице тайн высшего мастерства. Выступала она покровительницей рудокопов и враждовала с барскими прислужниками и начальниками, зато помогала самым смелым и свободолюбивым рабочим.

Она часто показывалась в виде зеленоглазой женщины с медными лентами и в платье из малахита, в облике монстра с телом ящерицы и головой человека, появлялась как ящерка в короне.

Хозяйка медной горы

Болотник заправлял болотами и топями — хотя порой эту работу выполнял водяной, а то и леший. Он казался то человеком с длинными руками и серой шерстью, то безглазым толстяком, на которого налипли улитки и водоросли, то студенистым красноглазым существом. Он заманивал людей в трясину, где убивал их. Язычники приносили ему дары. Но во время царившего христианства к нему просто выкидывали всё «нечистое».

Полевик или полевой — длинноногий мужичок с глазами навыкате, рожками, хвостом, ярко-огненной шерстью и крылышками. Или же он целиком белоснежно-белый. Или чёрный и с волосами-зелёными травами. Или он рослый парень. Или блуждающий огонёк. Иногда его появление сопровождал вихрь.

За кусок хлеба и три копейки полевик помогал пасти скот, следил за урожаем и даровал плодородность земле. Но можно его разозлить, если, к примеру, заявиться на поле пьяным. Тогда он губил урожай и натравливал на животных тучи насекомых, пугал и потешался над людьми. Порой полевой насылал на людей солнечный удар и лихорадку. А ещё он отвечал за клады.

Межевик, живший на границах полей, мог задушить человека, лёгшего поспать в месте его обитания.

Луговые жили в норах — и мало чем отличались от полевых.

Персонификации человеческих состояний

Хотя ужас и лихорадки могли навлекать многие виды нечисти, можно выделить и отдельный тип, ответственный за это.

Страх часто даже не имел своего имени, он слабо персонифицирован. Хотя порой его всё же звали Марой. Призрак-Мара внезапно нападал на людей на дорогах и полях, вызывая у них леденящее чувство ужаса. Порой Страх преследовал человека в виде какого-то жуткого животного. В остальное время он невидим, отчего его описывали исключительно глаголами.

Болезни, как раньше было принято считать, вызывала нечистая сила, вторгнувшаяся в тело больного. Их именовали по названию болезни, хотя такие духи отличались полной обезличенностью — за одну болезнь порой отвечали десятки духов.

Часто таких духов просто нарекали лихорадками. Хотя их порой называли сёстрами-трясавицами, коих насчитывалось двенадцать штук: Тресея, Огнея, Ледея, Гнетея, Гинуша, Глухея, Ломея, Похнея, Желтея, Каркуша и Гледея.

Болезни, как правило, показывались в виде худых старух в чёрных или белых одеждах, что ходили по округе и окликивали всех. Кто отзывался, тот заболевал.

В роли персонификации болезней и смерти скота выступала Коровья смерть. Чтобы её прогнать, проводили обряд опахивания — то есть плугом или сохой особым образом проводили круг вокруг стада или всего поселения.

Ночной кошмар Генри Фюзели

По христианству судьбу мог определить только Бог. Однако всё равно ходили истории о том, как к человеку прикреплялся дух Доля, что вредил или помогал ему. Возможно, это поверье пошло от духов-рожаниц, что когда-то определяли вообще всю человеческую жизнь у славян.

Главным физическим воплощением плохой доли можно назвать Лихо Одноглазое. Худая старая великанша-людоедка с одним глазом всем своим видом показывала возможную незавидную судьбу. Она привязывалась к людям и насылала беды, болезни, нищету. Лихо можно было кому-нибудь передарить, хотя всё же стоило попытаться прогнать нечисть силой воли или же обмануть.

Внешне на Лихо походит Верлиок — только это одноглазый бородатый мужик с одной ногой и костылём. Он выступает в роли разрушителя и убийцы. К примеру, в одной сказке Верлиок убил старуху и двух её внучек, а старик, селезень, рак, веревочка и жёлудь за это хитростью наказали его.

Деды и заложные покойники

В стародавние времена, когда ещё не успела оформиться вера в богов вроде Перуна, у восточных славян вовсю царил культ предков. Считалось, что со многими людьми после смерти происходят особые трансформации, создающие из них сверхъестественных существ, которым стоило поклоняться. Местами эта вера дожила даже до XX века.

Когда умирал родственник, то он не прекращал быть частью семьи. Просто теперь он был «виртуальным» членом семьи, общение с которым регламентировалось строгими ритуалами. Таких духов по сложившейся традиции звали «дедами» или «родителями». В течение сорока дней после смерти они постоянно возвращались домой, в остальное время — куда реже.

Живые родственники помнили и почитали деда, регулярно справляли по нему поминки в особые дни, в которые «кормили» его — чаще всего кутью, кашей с мёдом: к еде просто долго не притрагивались, чтобы дед насыщался паром от неё. Когда дед приходил во сне, родственники выполняли пожелания покойника. За это дед не беспокоил живых наяву, помогал им по хозяйству и вообще всячески способствовал благополучию семьи.

Зелёные святки. Во время них в семик, седьмой четверг или седьмое воскресенье после Пасхи, поминали всех, кто умер не своей смертью Лубок, XIX век

Вот только если деда не поминали и не выполняли его просьбы, то он вредил семье. Дед устраивал дикий шум по ночам, разбрасывал всюду вещи, изводил скотину, калечил людей и порой даже убивал их.

Порой для появления мертвеца достаточно было лишь раз нарушить какое-то табу. Например, запрещалось мыться в бане после полуночи — там собирались мертвецы. Когда купальщик слышал позади себя тихий шёпот и видел куриные следы на золе, то ему стоило тут же убегать: сзади стояли покойники.

Всё это привело к созданию особой нечисти вроде бабаек. Они существовали только в виде страшилок для детей, чтобы те исполняли наказы взрослых — а то эти чудовища съедят, покалечат или украдут.

Пляска смерти Хартман Шедель

Иногда покойник заявлялся домой во плоти, прямиком с кладбища. Особенно часто это случалось, если во время похорон ему не завязали ноги, и тем более, если у усопшего осталось в мире живых какое-то незаконченное дело. Его приманивала тоска родных — и покойник приносил им с собой болезни и ещё больше бед. Такого мертвеца обычно звали «заложным покойником», ведь умершего клали лицом в гроб, который заваливали камнями и ветками.

Особенно много заложных покойников было среди убийц, долгожителей, некрещённых детей, колдунов, ведьм, оборотней и тех, кто умер неестественной смертью: убитых, спившихся, утопленников и самоубийц — суицид считался страшным грехом.

Таких «нечистых» покойников опасались хоронить рядом со всеми остальными на кладбище, ведь их может не принять освящённая земля. Похоронную процессию с будущим заложным покойником мог просто не пустить и мертвяк, охраняющий кладбище.

И потому таких мертвецов закапывали за пределами церковной ограды: на перекрёстках дорог, в оврагах, лесах, болотах, на границах полей. Впрочем, это тоже слабо помогало, отчего мертвецы часто выбирались из своих могил.

Комикс Hellboy: The Chained Coffin and Others прекрасно показал проблему поиска места для нечистого покойника

Кикиморы и другие вредители

К XVII веку сформировался образ кикиморы, которую звали ещё кикимрой, кукиморой, кикой, кыкой, марой, морой, марухой, чучуморой, шишиморой, суседкой, пряхой, самопряхой — и кучей других имён. И это очень расплывчатый образ: то её селили в болото или реку, то выдавали замуж за лешего, банника или домового — но всё-таки куда чаще кикимора изображалась домашним духом. Причём ряд черт указывает на то, что это персонаж, отличный от домовика, с другими корнями.

По одной версии, кикимора раньше была духом, вызывающим кликушество — припадки, которые объявляли одержимостью демоном. По ещё одному источнику, кикимор насылали строители на нерадивых заказчиков. Некоторые вовсе видят в кикиморе отголоски культа богини ткачества Мокоши.

В кикимор превращались убитые и практически всякие умершие некрещённые дети, кроме того кикимора появлялась после смерти уродца без конечностей и в домах, построенных на могилах удавленников и неотпетых мертвецов. По историям XVIII века, в кикимор обращались дети, украденные нечистой силой. В XIX веке появилось мнение о том, будто кикиморы рождались от связи женщин с огненным змеем.

Иногда её описывали как длиннокосую девушку в сарафане — а то и вовсе нагую. Порой кикимора была маленькой невзрослеющей девочкой. Но всё-таки куда чаще кикиморой называли крохотную безобразную скрюченную старушку, одетую в лохмотья, сухую настолько, что её легко уносило малейшим порывом ветра. Она обычно была невидимой и превращалась в животных: свинью, собаку, зайца, утку, хомяка. В Восточной Сибири её представляли попом или рослым мужиком-крестьянином.

Набросок Александра Головина для костюма кикиморы балета «Жар-птица» Игоря Стравинского

Если в доме завелась кикимора — жди несчастий. Она мешала спать, пугала всех протяжными стонами и диким воем, душила детей, кидалась чем попало, била посуду, распахивала двери, путала вещи, переворачивала мебель, гоняла скотину, выстригала шерсть у овец, выдёргивала догола перья у куриц и волосы у людей, поедала куриц заживо и вообще не давала нормально жить. Правда, в некоторых быличках проделки кикимор описывали настолько анекдотично, что на них сходилась посмеяться вся округа.

Задобрить кикимору почти невозможно. Когда кикмору кто-то наслал, то её можно изгнать, только если найти и уничтожить предмет, призвавший её. По распространённой быличке, кикимор сильно пугал медведь в доме — отчего они убегали куда глаза глядят. Верблюжью шерсть клали под шесток и читали заговоры. Люди матерились на неё и возносили молитву богу, создавали оберег из камня-куриного бога, клали под ясли палку для забивания свиней, опоясывались можжевельником.

Однако порой кикимора занималась и полезными делами: убаюкивала детей, мыла горшки, ухаживала за животными, помогала печь хлеб. Ещё кикимора любила прясть и шить — но делала это просто отвратительно.

Ячичну и пустодомку можно назвать кикиморами пустых домов. Они пряли нити, что влияли на судьбу людей.

Игоши иногда назывались детьми кикиморы — хотя чаще говорилось, что они появлялись из некрещённых детей. На вид игоши — маленькие дети без рук и ног. Проказничают они почти так же, как кикиморы.

На кикимор несколько походили злыдни. Их изображали то ли похожими на облезлых животных, то ли горбатыми кошками и собаками, то ли женщинами без языка, глаз и ушей. Злыдни поселяются в домах тех, кто хочет разбогатеть, и насылают на них болезни и неурожай. Чтобы избавиться от них, нужно заманить их в мешок — а затем выкинуть куда подальше.

Русалки

Помимо домашних духов у русских, белорусов и украинцев было немало духов природы: духов дорог, рек, озёр, болот, лесов, полей, лугов и степей. Они воплощали в себе всю суть природы, могущественной и капризной.

Одни из главных персонажей мифологии восточных славян — русалки. Вот только привычный нам образ русалок, девицы с рыбьим хвостом вместо ног, появился в Российской империи только в XIX веке под влиянием художественных произведений, описывающих западных русалок.

С XVI века восточные славяне изображали таким образом фараонок — египтян, что потонули в Чёрном море во время погони фараона за пророком Моисеем, а затем трансформировались в полулюдей-полурыб. Они ждали конца света, чтобы вернуться к человеческому облику — и топили корабли тех, кто утверждал, что апокалипсис ещё не скоро.

Фараонка на деревянной резьбе

Впрочем, и представление русалок как эдаких водных нимф — скорее наследие романтической традиции XVIII и XIX веков.

На Севере русалок почти никогда не звали русалками, их звали водяницами, купалками, чертовками, шутовками. Украинцы их чаще именовали мавками. В некоторых южных областях их на тюркский манер прозвали лобастами. Во многих историях русалку очень сложно отделить от жён водяных, леших и прочих духов.

Прежде всего русалки у славян — это заложные покойники. В них превращались погибшие (чаще насильственной смертью) незамужние девушки, умершие некрещёные дети. Во многих поверьях в русалок превращались все те, кто погиб в Русалью неделю, предшествующую Троицкой неделе. Хотя порой русалками называли вообще всех тех, кто утонул или умер до брака.

Русалка Иван Билибин

Как всякая нечисть, русалки — оборотни, что превращались в животных и предметы. Жили они на высоких дубах или липах. В Полесье вообще говорили, что русалки обитали на кладбище.

Как правило, они встречались в полях и на побережьях рек — хотя бытовало немало историй о том, как русалки в обличьях молоденьких девушек заманивали путников в реки и топили их. Они на дорогах просили путников развязать им ноги, которые им завязали на похоронах. Нередко они приходили к родичам, выпрашивая у них поминальную еду, крали одежду, нитки, холсты и полотна, выбирали себе любовников. В некоторых историях красавицы-русалки выходили из воды по ночам и расчёсывали себе волосы гребешками из рыбьих костей.

Русалки обычно встречались только на Русальей неделе. Реже — всё лето. А на зиму они либо закапывались обратно в могилы, либо уходили под воду.

Русалки контролировали поступки людей и частенько наказывали за неправильное исполнение обычаев. Это вообще чуть ли не единственные персонажи славянского фольклора, которые напрямую говорили нравоучительные реплики.

Обычно русалок показывали скорее безвредными. И парадоксальным образом в одних историях они способствовали росту злаковых, доделывали ткацкие работы, берегли людей в Русальную неделю, спасали детей, в других — губили урожаи, портили пряжу, нападали на людей в Русальную неделю, крали детей.

Во многих быличках русалок показывали злобными созданиями. Они кидали камни в людей, щекотали их до смерти и топили. Хотя достаточно было нательного креста или булавки, чтобы отогнать от себя нечисть.

В белорусском фольклоре русалки из поленьев или выструганных кукол делали пущевиков — подменышей, которыми заменяли украденных детей. Потом те сами превращались в русалок.

Большинство изображало русалок как девиц или детей в мокрых рубахах и рваных сарафанах. Про мавок говорили, что у них нет спины — так что если посмотреть на них сзади, то можно разглядеть все их внутренние органы.

Но на Севере и в некоторых более южных районах образ русалки отличался особенно жёстким видом. Это уродливые горбатые старухи с когтями и огромными железными грудями: металлические конечности — один из символов хтонической силы. Ими они забивали людей до смерти. Под Брянском их даже звали «бабами с железной грудью».

В западной части Полесья ходили истории о цыцохах — полуженщинах-полужабах с «железными цыцками». Они ловили детей и вынуждали их сосать свою железную грудь. Непослушных детей они душили этой же грудью.

Северные русалки в чём-то походили на ведьму-Кухарку из третьего «Ведьмака»

Сказочные демоны

Перейдём к тем представителям демонологии, с которыми простой крестьянин даже в своих фантазёрских быличках вряд ли когда-либо встретился.

Гоголевский Вий — один из таких персонажей. Хотя сейчас вообще трудно понять, откуда автор взял такое имя. Может был такой фольклорный персонаж, чьё имя сами крестьяне уже успели позабыть. А может писатель просто взял «вия» и «вийка», означавшие «ресницы» и просто их слегка модифицировал.

Но подобный персонаж раньше был в славянских сказках. В одной из них колдунья утащила Ивана Быковича к хозяину подземного царства. Это был сильный, приземистый, покрытый землёй человек, у которого глаза закрывали то ли огромные брови, то ли колоссальные ресницы — их его слуги поднимали вилами. В глаза ему нельзя было смотреть — иначе он утянет в мир мёртвых.

Впрочем, для более ранних версий такого персонажа скорее характерны просто длинные волосы: бровей, ресниц, бороды — не важно.

Нечто похожее встречалось у ирландцев в истории про Балора, предводителя демонического народа фоморов. У него было огромное веко, которое ему поднимали при помощи кольца, вдетого в него. Открытый глаз Балора разил всех подобно молнии.

Есть несколько версий того, как Кощей, которого также звали Кащеем, получил своё имя. По одной версии, оно пошло от слова «кость». По другой — от слова «касть», родственного «пакости». По третьей — от древнетюркского «кош», значившее «поселение» или «господин». В «Слове о полку Игореве» пленников звали «кощеями», отчего появилось мнение о том, что Кощей изначально звался Кошем, а потом «кощеем» — тем, кто принадлежит Кошу. Ещё имя Кощей встречалось как личное имя на нескольких новгородских берестяных грамотах.

Есть версия, будто Кощей проник в русские сказки только в XVIII веке, а до этого его роль играл Карачун — злой дух, олицетворявший смерть в раннем возрасте, повелевавший холодом и мраком, возможно, бывший богом подземного мира. Хотя в то же время многие считают, что Карачун — выдумка Михаила Попова, писателя XVIII века.

Некоторые исследователи показывали на схожие черты Кощея и всяческих змеев в ранних сказках о Бессмертном, отчего заявляли: Кощей — просто видоизменённая версия змея, которого побеждали герои сказок.

Кощей Бессмертный Иван Билибин

Обычно Кощей Бессмертный изображался высоким худым стариком или живым скелетом. Это могучий колдун, что превращал целые королевства в камень, а царевн — в змей или лягушек. Порой его представляли пленником, что просидел три сотни лет в цепях — а потом восстановил все свои силы при помощи нескольких вёдер воды.

По самой распространённой версии, Кощея не так-то легко убить, ведь «смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережёт». Вдобавок к тому дуб порой рос на острове в океане. Это могло символизировать то, как его смерть охраняли все части мира: вода, земля, растения, животные, птицы.

Хотя в некоторых историях главные герои так не заморачивались. В сказке о Марье Моревне Кощея лягнул волшебный конь, после чего герой сжёг его тело — или просто добил палицей.

Имя «Яга» обычно возводят к праславянскому слову (j)ęgа, от которого произошли чешское «лесная ведьма, злая баба», сербохорватские «ужас» и «опасный», словенские «гнев» и «сердить», польское «злиться». Хотя насчёт этого ведётся много споров.

Согласно некоторым мнениям, раньше Баба Яга была добрым духом, что охраняла людей. Причём настолько древним, что сохранила в себе ещё матриархальные представления об устройстве мира. Позднее она приобрела целый ряд негативных черт — а заодно превратилась в хозяйку леса, властительницу птиц и зверей, всемогущую вещую старуху, хранительницу границы загробного мира. В некоторых сказаниях она выступала в роли проводника главного героя на тот свет, когда его съедала.

Баба Яга Иван Билибин

Баба Яга живёт в избушке на курьих ножках, что пошло от традиции строительства домовин, «изб смерти» на нескольких деревянных «ножках», в которых хоронили людей язычники и те, кто не мог из-за мерзлоты упокоить труп в земле.

Это ещё раз подчёркивает: Баба Яга принадлежала в то же время и миру живых, и миру мёртвых, на что еще намекала её костяная нога. В своей избе в некоторых сказках она лежала одновременно живой и мёртвой, выжидая путников. Вокруг её дома забор из палок, на которые насажены лошадиные или человечьи светящиеся черепа.

Баба Яга — уродливая горбатая старуха с большим длинным крючковатым носом. Об её одежде мало что говорится — зато она регулярно летает в железной ступе. К тому же она сильная колдунья.

Яга выступает в нескольких ролях. Она похитительница-людоедка, что готовит в печке детей и добрых молодцев, сдирает с них кожу. Она воительница, победу над которой одерживали после долгой и упорной битвы только лучшие воины. Она дарительница, что помогает героям на пути, подсказывает, как победить Кощея, дарит им волшебные артефакты, сватает свою дочь.

В общем, Баба Яга — персонаж, который проводил обряд инициации для главных героев. И её злоба и агрессивность глубоко иррациональны, они свидетельствуют скорее о её хтонической сущности.

Баба Яга из комиксов о Хеллбое

Историческое развитие Сатаны в Библии

Еврейский термин śāṭān ( иврит : שטן ) является родовым существительным, означающим «обвинитель» или «противник», и происходит от глагола, означающего прежде всего «препятствовать, противостоять». В более ранних библейских книгах, например, в 1 Царств 29:4, это относится к человеческим противникам, но в более поздних книгах, особенно в Иове 1-2 и Захарии 3, к сверхъестественной сущности. При использовании без определенного артикля (просто сатана ) оно может относиться к любому обвинителю, но когда оно используется с определенным артиклем ( ха-сатана), это обычно относится конкретно к небесному обвинителю, буквально, к сатане.

Слово без определенного артикля используется в 10 случаях, два из которых переведены как diabolos в Септуагинте . Обычно в английских Библиях оно переводится как «обвинитель» (1x) или «противник» (9x, как в Книге Чисел , 1 и 2 Царств и 1 Царств ). В некоторых случаях это переводится как «Сатана»:

• 1 Паралипоменон 21: 1, «Сатана восстал против Израиля » (KJV) или «И восстал противник против Израиля» ( дословный перевод Янга ).
• Псалом 109 :6б «и пусть сатана станет одесную его» (KJV) или «обвинитель пусть станет одесную его». ( ЕСВ и др.)

Это слово не встречается в Книге Бытия , где упоминается только говорящий змей, причём этот самый змей, пусть и коварный и предлагавший Еве отведать запретный плод, вообще не отождествлялся с каким-либо сверхъестественным существом. Первое появление слова «сатана» в еврейской Библии в отношении сверхъестественной фигуры происходит из Чисел 22:22 , где описывается Ангел Яхве, противостоящий Валааму на его осле: «Уход Валаама возбудил гнев Божий , и стал против него Ангел Господень на дороге, как сатана».

Во 2 Царств 24., Господь Саваоф посылает некоего «Ангела Яхве», чтобы поразить Израиль чумой на три дня, убив 70 000 человек в наказание за то, что Давид провел перепись населения без его одобрения.1 Паралипоменон 21:1 повторяет эту историю, но заменяет выражение «Ангел Яхве» существом, называемым «сатаной». Некоторые отрывки явно относятся к сатане, не используя само слово. 1 Царств 2:12 описывает сыновей Илия как «сыновей Велиала »; более позднее использование этого слова делает его синонимом слова «сатана».

В 1 Царств 16: 14–23 Яхве посылает «беспокойный дух», чтобы мучить царя Саула , чтобы снискать расположение Давида к царю. В 3 Царств 22:19–25 пророк Михей описывает царю Ахаву видение Яхве, сидящего на своем троне в окружении Воинства Небесного. Яхве спрашивает Воинство, кто из них собьет Ахава с пути, и «Дух», чье имя не указано, но который аналогичен сатане, добровольно соглашается быть «Лживым Духом в устах всех его Пророков».

Но, главный “дебют” Сатаны происходит только в Книге Иова. Там, несмотря на жуткую предысторию этого персонажа, Яхве зачем-то вступает со своим первым творением чуть ли не в сговор и позволяет Сатане поизмываться вдоволь над праведником Иовом, дабы испытать его веру на прочность. И, Сатана, в свою очередь, к моему удивлению, даёт согласие. Сыны Божии bene ha elohim в Иов 1:6 и 2:1 (имеются в виду Ангелы, а не потомство Сифа) также безмолвно наблюдают за поведением мужчины, пользовавшегося благосклонностью бога Яхве. Тем временем Сатана начал творить ужасные вещи – он разорил Иова, уничтожил его слуг и стада, даже детей не пощадил, но Иов отказался осудить Яхве. «Наг я вышел из чрева матери моей и наг и возвращусь туда; Господь дал, и Господь взял» – сказал Иов. Далее Бог далее позволяет сатане поражать тело Иова фурункулитом или проказой. Иов сидит в пепле , а жена побуждает его «проклясть Бога и умереть», но Иов отвечает: «Добро ли нам принимать от Бога, а зла не принимать?».

Книга Иова – это исследование проблемы божественной справедливости. Эту проблему, известную в теологии как проблему зла или теодицею , можно перефразировать как вопрос: «Почему праведники страдают?». Традиционным ответом в древнем Израиле было то, что Бог вознаграждает добродетель и наказывает грех (принцип, известный как « карающее правосудие »). Это предполагает мир, в котором человеческий выбор и действия имеют моральное значение, но опыт показывает, что страдание часто незаслуженно.

Библейская концепция праведности коренилась в заключении завета с Богом, Который приказал творить для общего благополучия, а праведниками были те, кто вкладывался в общество, проявляя особую заботу о бедных и нуждающихся (см. главу 31). Их противоположностью были нечестивые, эгоистичные и жадные. Сатана (или Противник) здесь поднимает вопрос о том, существует ли такая вещь, как бескорыстная праведность: если Бог вознаграждает праведность процветанием, не будут ли люди действовать праведно из эгоистичных побуждений?

Он просит Бога проверить это, лишив Иова, самого праведного из всех рабов Божьих, процветания. Однако, Яхве видит и указывает на неизменную верность Иова, на что сатана настаивает, что необходимы дополнительные испытания; Яхве еще раз дает ему разрешение испытать Иова. В конце концов, Иов остается верным и праведным, и подразумевается, что сатана стыдится своего поражения.

Сатана испытывает Иова

Когда Бог, наконец, говорит, он не объясняет причину страданий Иова (открывшуюся читателю в прологе на небесах) и не защищает его справедливость. Первая речь посвящена его роли в поддержании порядка во вселенной: список того, что делает Бог и чего не может делать Иов, демонстрирует божественную мудрость, потому что порядок — это сердце мудрости. Затем Иов признается в недостатке мудрости, то есть в своем непонимании устройства космоса и способности поддерживать его. Вторая речь касается роли Бога в управлении Бегемотом и Левиафаном, иногда переводимых как бегемот и крокодил, но, более вероятно, представляющих первобытных космических существ, в любом случае демонстрирующих Божью мудрость и силу.

Бегемот в Книге Иова – это форма первобытного монстра хаоса, созданного Богом на Заре Времён, причём настолько могущественного, что только Бог может победить его. Книга не даёт конкретного описания монстра:

“Вот, Бегемот, которого Я создал так же, как и тебя; он ест траву, как вол.Вот, сила его в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его.Он делает хвост свой жестким, как кедр; сухожилия его бедер срослись.Кости его – медные трубы, члены его – как железные брусья”.

В еврейских апокрифах и псевдоэпиграфах , таких как Книга Еноха II века до н.э. ( 60:7–10 ), Бегемот — это непобедимый наземный монстр мужского пола, живущий в невидимой пустыне к востоку от Эдемского сада , а Левиафан — первобытная женщина. морское чудовище, обитающее в « Бездне », и Зиз , изначальное небесное чудовище. Точно так же в самом древнем разделе Второй Книги Ездры ( 6:47–52 ), написанном около 100 г. н.э., эти двое описываются как населяющие горы и моря. Точно так же в современном ему сирийском Апокалипсисе Варуха ( 29:4 ) говорится, что Бегемот выйдет из своего уединения на суше, а Левиафан — из моря, и два гигантских чудовища, созданные на пятый день, будут служить пищей для избранных, которые выживут во дни Мессии.

Что насчёт Левиафана, то он изначально – морской змей, отражение ханаанского Лотана, первобытного монстра, побежденного богом Баалом Хададом. Параллели с ролью месопотамской Тиамат , побежденной Мардуком, уже давно проводятся в сравнительной мифологии , как и более широкие сравнения с рассказами о драконах и мировых змеях , таких как Индра , убивающий Вритру, или Тор, убивающий Ёрмунганда. Морские змеи занимают видное место в мифологии древнего Ближнего Востока.

О них свидетельствует 3-е тысячелетие до нашей эры в шумерской иконографии, изображающее бога Нинурту , побеждающего семиглавого змея . Для ближневосточных религий было обычным делом включать Хаоскампф: космическую битву между морским чудовищем , представляющим силы хаоса , и богом-творцом или культурным героем , который навязывает порядок силой. Более поздние еврейские источники описывают Левиафана как дракона, который живет над истоками Бездны (Техома) и который вместе с наземным чудовищем мужского пола Бегемотом будет служить праведникам в конце времен. В Книге Еноха (60:7–9) Левиафан описывается как чудовище женского пола, обитающее в водной бездне (подобно Тиамат ), а Бегемот — чудовище мужского пола, живущее в пустыне Дунайдин («к востоку от Эдема»). Позже этим словом стали называть любое морское чудовище и даже китов.

Но вернёмся к Сатане. Упоминается этот персонаж и в Книге Захарии, где содержится описание видения, датируемого серединой февраля 519 г. до н.э., в котором ангел показывает Захарии сцену первосвященника Иисуса Навина, одетого в запачканные лохмотья, представляющего народ Иудейский и его грехи, на суде с Яхве в качестве судьи и Сатаны в качестве обвинителя. Яхве упрекает Сатану и приказывает дать Иисусу Навину чистую одежду, представляя прощение Яхве грехов Иуды.

Как я уже сказала, на еврейские представления о сатане повлиял Ангра-Майнью, зороастрийский бог зла, тьмы и невежества. Представление о Сатане как о противнике Бога и о чисто злой фигуре, укоренилось в псевдоэпиграфах и в апокалиптической литературе (“Откровение Иоанна Богослова”). Стали появляться новые ангелоподобные персонажи в Книге Еноха, объясняющей происхождение Демонов и Нефилимов – полуангелов-полулюдей. Книга Еноха , которая, согласно свиткам Мертвого моря , была почти так же популярна, как и Тора, описывает группу из 200 ангелов, известных как «Стражи », которым поручено наблюдать за землей, но вместо этого отказываются от своих обязанностей и вступают в половую связь с человеческими женщинами. Лидером их является падший ангел Семьяза/Шемхазай (араб. ساميارس , Samiarus, “смотрящий вниз”) и еще один член группы, известный как Аззазель, распространяет грех и развращение среди человечества.

Когда мятежные ангелы впервые встречаются на горе Хермон , чтобы организовать свое тайное общество из 200 членов, Самьяза, как их признанный вождь, сначала сомневается в решимости посвященных отказаться от рая. Этого они планировали достичь с помощью темных союзов и тайных клятв, данных под страхом смерти, тем самым связывая себя тем предательством, посредством которого они будут использовать свои небесные знания для создания поддельной религии на земле для удовлетворения своих похотей и плотских желаний:

И Семьяза, который был их предводителем, сказал им: «Я боюсь, что вы действительно не согласитесь совершить это дело, и мне одному придется заплатить наказание за великий грех». И все они ответили ему и сказали: «Давайте все поклянемся, и все свяжем себя взаимными проклятиями, чтобы не отказаться от этого плана, но сделать это дело». Затем они поклялись все вместе и связали себя взаимными проклятиями по этому поводу. ( 1 Ен 6 :3-5)

От столь одиозного союза родились Нефилимы, известные также, как “гиганты”. И падшие ангелы, и их дети-полубоги доминировали, эксплуатировали, а иногда даже убивали людей, у которых не было ангельского происхождения. И настолько погрязли они в этом разврате, что Бог повелел Архангелу Гавриилу рассорить Нефилимов с падшими ангелами и устроить междоусобицу:

Наконец, описывается суд над Стражами-соратниками Самьязы:

И именно из-за этих ужасных событий, описанных позднее в Книге Еноха, и произошёл Великий Потоп, описанный в Книге Бытия, где спасся один только Ной со своим семейством и животными в ковчеге. В Библии имя Азазель (иврит : עזאזל ʿAzāʾzēl ; арабский : عزازيل , латинизированный: Азазил) появляется в книге Левит 16 в качестве ассоциации с козлом отпущения; название представляет собой пустынное место, куда был отправлен козел, несущий на себе грехи евреев во время Йом-Кипура. Гораздо позднее связь Азазеля с падшим ангелом Азазелло, ответственным за ознакомление людей с запретным знанием, возникла из-за эллинизации христианского повествования и интерпретации, представленной в Книге Еноха .

Также Книга Юбилеев, написанная примерно в 150 г. до н.э., пересказывает на свой лад историю поражения падших ангелов/Стражей. В ней упоминается персонаж Мастема, «Вождь Духов». Он фигурирует, как олицетворение еврейского слова мастемах (משטמה), что означает «ненависть», «враждебность», «вражда» или «преследование». Это был Ангел, который играл карательную роль – исполнял наказания Бога Яхве, а также искушал людей и испытывал их веру. Функция Ангела Мастемы очень похожа на функцию Сатаны в Книге Иова. Он является смесью как Сатаны, так и Семьязы – он также является главой нефилимов , демонов , порожденных падшими ангелами , называемыми Стражами с человеческими женщинами.

Текст оставляет неясным, является ли сам Мастема нефилимом или нет; вместо этого подразумевается, что он мог быть ангелом , вероятно, Наблюдателем, но он не упоминается среди всех ангелов, присутствующих в произведении. Дело еще больше затуманивается, потому что ангелы и другие виды духов не имеют абсолютного различия в богословии произведения. Когда Бог готов уничтожить всех демонов после Всемирного потопа, вмешивается Мастема, умоляя Бога позволить ему удержать и контролировать одну десятую демонов, чтобы осуществлять свою власть, потому что они «предназначены развратить и сбить с пути перед моим судом, потому что зло от сынов человеческих велико”. (Юбилеи 10:8)

Яхве соглашается на эту просьбу, и Мастема использует их, чтобы склонить людей к совершению новых грехов, чтобы он мог наказать их за их нечестие. Позже Мастема побуждает Яхве испытать Авраама, приказав ему принести в жертву его сына – Исаака. Также этому персонажу приписали попытку убийства Моисея, дабы хоть как-то попытаться оправдать или обелить чрезмерно жестокого Бога Яхве. Утверждается, что Мастема помогал египетским священникам, выступавшим против Моисея. Говорят также, что Мастема был прикован цепями, когда израильтяне покинули Египет, но затем отпущен, чтобы побудить египтян преследовать израильтян и, таким образом, прийти к своей гибели в Красном море . Смерти первенцев египтян приписываются «всем силам Мастемы».

Есть и третий персонаж из Второй Книги Еноха неизвестного автора. Там он носит имя Сатанаила (очень прям “оригинально”!) и показан, как князь Грегори, изгнанный с небес и злой дух, знающий разницу между «праведным» и «грешным». И именно в этой книге описаны десять небес, которые мы знаем по “Божественной Комедии” Данте Алигьери:

• Первое небо находится прямо над твердью (Бытие 1:6-7), где ангелы контролируют атмосферные явления, такие как хранилища снега и дождя и воды наверху.
• На втором небе Енох находит тьму: тюрьму, где пытают мятежных ангелов.
• На третьем небе он видит как рай, представленный в виде Эдемского сада, который также охраняется ангелами (аналогично 2 Коринфянам 12: 2 ), так и ад, где мучают плохих людей.
• Четвертое небо — это место движения Солнца и Луны, которые подробно описаны. Вокруг солнца он видит ангельских существ, известных как фениксы (которые также обитают на шестом небе) и халкидри (существа с головой крокодила, ногами и хвостом, как у льва, каждое из которых имеет двенадцать крыльев и имеет пурпурный цвет, как радуга). На этом уровне также есть небесный хор, состоящий из ангелов-солдат, пение которых чудесно и чудесно.
• На пятом небе Енох находит Григори : воинов Сатаны, похожих на людей, но гигантов. Они были в подвешенном состоянии, еще не осужденные, и Енох убедил их покаяться.
• На шестом небе он видит ангелов, отвечающих за управление космосом и людьми. Это архангелы, которые выше ангелов, измеряют всю жизнь на небе и на земле, и ангелы, которые (назначены) над временами и годами, ангелы, которые над реками и морями, и которые над плодами земли, и ангелы, которые над всякою травою, дающие пищу всем, всему живому, и ангелы, которые пишут все души людей, и все их дела, и их жизни перед лицом Господа.
• Восьмое небо находится чуть ниже верхнего небосвода, на котором застряли созвездия; здесь живет Музалот, меняющий времена года и приводящий в движение созвездия.
• Девятое небо — это верхний небосвод, на котором закреплены созвездия и переменник времен года.
• Десятое и последнее небо — это место, где находится престол Бога, и лицо Бога можно увидеть вблизи. Здесь он вершит суд.

О Сатанаэле писали Енох и пророк Иезекииль, но его падения нигде не описано. Внешний облик ангела символизирует все его величия. Статный с царскими манерами, с крыльями за спиной и в одеждах из драгоценных камней. По другой версии драгоценные камни покрывали все тело ангела. Сами ангелы-наблюдатели были описаны как человекоподобные создания, которые отличались более крупным телосложением и высоким ростом. Соответственно, если предположить, что речь идет об одном ангеле, обвинителем он выступать никак не мог, и Иисус видел не его падение. Поэтому отождествление Сатанаэля с Сатаной вероятно неверное.

В Книге Премудрости дьявол считается существом, принесшим смерть в мир, но первоначально виновником был признан Каин. Другой архангел по имени Самаэль ( иврит : סמאל , Sammāʾēl , «Яд / Яд Бога»), упоминаемый в апокрифах, но не в самой Библии, изначально играл роль Ангела Смерти (подобно Танатосу из греческой мифологии), а уже потом стал очередным падшим Ангелом. Хотя он потворствует грехам человека, он остается одним из Божьих служителей. В Средние века ему приписывалось соблазнение Адама и Евы в Раю, роман с Лилит, которой тоже изначально в мифологии не существовало. В Каббале Самаэль стал ассоциироваться с Сатаной.

Также их общим термином стало наименование Белиал/Белхор – еврейское слово, изначально «используемое для характеристики нечестивых или никчемных». Этимология слова часто понимается как «недостойный » от двух общеупотребительных слов: beli- (בלי «без-») и ya’al (יעל «иметь ценность»). В еврейском тексте это фраза либо «сыны Велиала», либо просто «сыны никчемности». Фразы, начинающиеся со слова «сыны», являются распространенной семитской идиомой, метафорой, например, «сыны разрушения» или «сыны беззакония».

Традиционалисты и философы средневекового иудаизма придерживались рационального богословия , отвергая любую веру в мятежников или падших ангелов и рассматривая зло как абстрактное явление. Раввины обычно интерпретировали слово сатана без артикля ха , как оно используется в Танахе, как относящееся исключительно к человеческим противникам. Тем не менее, слово сатана иногда метафорически применялось к злым влияниям. В христианстве, в Новом Завете появился Вельзевул – производное имя от языческого филистимского бога, которому раньше поклонялись в Экроне, а позже принят некоторыми авраамическими религиями как главный демон. Имя расшифровывается, как Ваал/Баал -Зебуб (Ba’al-zəbûb), то есть буквально как «повелитель мух».

И Баал в данном случае, не имя, а титул. Давным-давно предполагалось, что существовала связь между филистимским богом и культами мух — ссылаясь на представление о них как о вредителях, питающихся экскрементами — появившихся в эллинском мире, такие как Зевс Апомиос или Миягрос. Это подтверждается угаритским текстом, в котором изображен Баал, изгоняющий мух, являющихся причиной болезни человека. Израильтяне же придумали имя Вельзевул в качестве презрения для идола из языческого мира, а затем и вовсе приравняли его к Сатане, сделав очередным эпитетом. Другое имя – Абаддон (означающее «место разрушения») шесть раз используется в Ветхом Завете, в основном как название одной из областей Шеола (в Танахе – аналог подземного царства греческого Аида).

В Книге Откровения Абаддон – это царь нашествия саранчи, напоминающий коней с коронованными человеческими лицами, женскими волосами, львиными зубами, крыльями, железные нагрудники и хвост с жалом скорпиона, который пять месяцев мучает всякого, у кого нет печати Божией на челах. В христианстве он трансформировался в Ангела Бездны. Его греческий эквивалент Аполлион (греч.: Ἀπολλύων , Аполлон означает «Разрушитель»).

Сатана играет роль в некоторых притчах Иисуса , а именно в притче о сеятеле , притче о сорняках , притче об овцах и козлах и притче о сильном человеке .Согласно притче о сеятеле, сатана «глубоко влияет» на тех, кто не понимает Евангелия. В последних двух притчах говорится, что последователи сатаны будут наказаны в Судный день , а в притче об овцах и козлах говорится, что дьявол, его ангелы и люди, которые следуют за ним, будут отправлены в «вечный огонь».

Позже полномочия падшего ангела расширились. Синоптические Евангелия все до единого называют сатану и его демонов причинами болезней, включая лихорадку ( Луки 4:39 ), проказу (Луки 5:13 ) и артрит ( Луки 13:11–16 ), в то время как Послание к Евреям описывает Дьявола как «имеющего власть смерти» ( Евреям 2:14 ). Автор Луки – Деяний приписывает сатане больше власти, чем Матфей и Марк. В Луки 22:31 Иисус наделяет Сатану полномочиями испытывать Петра и других апостолов. В Луки 22:3–6 говорится, что Иуда Искариот предал Иисуса, потому что в него «вошел сатана», в Евангелии от Иоанна Сатана описывается как «человекоубийца от начала» и «лжец и отец лжи», вдохновляющий Иуду предать Иисуса. В Откровении Иоанна Богослова Сатана трансформировался во сверхъестественного правителя Римской империи и главную причину всего зла в мире.

В Откровении 20:1–3 Сатана скован цепью и брошен в бездну, где он заключен в тюрьму на тысячу лет, подобно Иллидану. В Откровении 20:7–10 он освобождается и собирает свои армии вместе с Гогом и Магогом, чтобы вести войну против праведников, но терпит поражение от огня с Небес и бросается в огненное озеро. Некоторые христиане связывают Сатану с числом 666 , которое в Откровении 13:18 описывается как число зверя. Тем не менее, зверь, упомянутый в Откровении 13, вовсе не является сатаной, и использование числа 666 в Книге Откровения было истолковано как ссылка на римского императора Нерона, поскольку 666 является числовым значением его имени на иврите.

Несмотря на то, что в Книге Бытия никогда не упоминается Сатана, христиане традиционно интерпретируют змея в Эдемском саду как сатану из-за Откровения 12:7 , где сатана называется «этим древним змеем». Этот стих, однако, вероятно, предназначен для отождествления Сатаны с Левиафаном, чудовищным морским змеем, уничтожение которого Яхве пророчествует в Исаии 27:1. Первым зарегистрированным человеком, отождествившим Сатану со змеем из Эдемского сада, был христианский апологет второго века нашей эры Юстин Мученик, в главах 45 и 79 его «Диалога с Трифоном». Что касается Люцифера, то это имя также было позаимствовано для христианского Сатаны от древнего семитского божества Атара, бога планеты Венеры в ханаанской мифологии, который пытался взобраться на стены небесного города, но был побежден богом солнца Уту/Шамашом. Это имя также используется в Исайи 14:12 в метафорическом отношении к царю Вавилона, а не к падшему ангелу:

“Ад снизу движется для тебя, чтобы встретить тебя в пришествии твоем; он возбуждает для тебя мертвых, всех князей земли; оно подняло с престолов их всех царей народов.Все будут говорить и говорить тебе: неужели и ты стал немощен, как мы? уподобился ли ты нам? Слава твоя низвергнута в преисподнюю и звук скрипок твоих; червь подстилается под тобою, и черви покрывают тебя.Как ты упал с неба, о Люцифер, сын зари! как ты повержен наземь, что ослаблял народы! Ибо ты сказал в сердце твоем: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в собрании, на краю севера; взойду на высоты облачные; Я буду подобен Всевышнему. Но ты будешь низвержен в преисподнюю, на сторону рва. Видящие тебя присмотрятся к тебе и рассмотрят тебя, говоря: тот ли это человек, который поколебал землю, потряс царства?Который сделал вселенную пустынею и разрушил города ее; что открыл не дом своих заключенных? Все цари народов, все они лежат в славе, каждый в своем доме. А ты повержен из могилы твоей, как мерзкая ветвь, и как одежда убитых, пронзаемых мечом, нисходящих в камни преисподней; как труп, растоптанный ногами!”

Отец церкви Ориген Александрийский ( ок. 184 — ок. 253), который знал только фактический текст этих отрывков, а не оригинальные мифы, к которым они относятся, в своем трактате «О первых принципах» пришел к выводу, что Исаия 14:12 является именно аллегорией Сатаны, и с тех пор эта ошибочная история прочно укоренилась в массовом сознании.

Былички и нечисть

Знания о том, как на Руси представляли нечистую силу, до нас дошли в основном в двух разных видах. Первый — разрозненные высказывания богословов, выступавших против пережитков славянского язычества, как в «Слове об идолах». Второй — устные сказания вроде быличек, рассказов «очевидцев» о встречах со сверхъестественным. Но этого материала уже хватает, чтобы реконструировать кое-какие взгляды на нечисть.

В верованиях восточных славян практически нет каких-то особых духов для моря и гор, зато подробно описана лесная и речная нечисть. Почти не встречались истории о великанах. Нечистая сила обычно человекообразная или схожа с обычными животными. Нечисть постоянно меняла облик.

Большинство славянских духов не отличалось чрезмерной агрессивностью. Если люди соблюдали правила, то, как правило, все могли спокойно сосуществовать друг с другом. Правда, когда крестьяне нарушали табу, некоторые из которых сейчас могут звучать абсурдно, то они ожидали кары от нечисти.

А ещё изначально чуть ли не всех мифических созданий славяне считали покойниками.

«Ноябрь», 2017 год

Домовые

Так как на Руси большинство мифических созданий пошло от умерших родственников, неудивительно, что в итоге самое перенасыщенное волшебными существами место в мировосприятии славян — это собственный дом.

Духи-хранители дома, по мнению ряда исследователей, пошли от общеевразийской традиции «строительной жертвы». При строительстве некоторых кремлей, мостов и прочих достаточно трудных сооружений в фундамент живьём замуровывали людей — якобы человеческая душа скрепляла постройку и успокаивала местных духов. Или же так человек преображался в духа-хранителя.

Впрочем, за жертву принимали и животных. Часто на Руси такой жертвой считался даже первый умерший в избе, из-за чего старики не любили переезжать, так как думали, что в новом доме они быстро умрут и превратятся в духов-хранителей.

Практики человеческих жертвоприношений для строительства бытовали и в Японии — там их звали «хитобасирой»

Помимо дедов одна из самых архаичных форм духа-хранителя у славян — домовая змея. Днём такая змея выглядела как толстый, но короткий уж, похожий своим телом на бревно. Голова при этом у неё была либо змеиная, но с петушиным гребнем, либо большая, круглая и с лицом ребёнка. Ночью змей походил на самого хозяина дома.

Обычно змея незрима, но если она попадётся на глаза — то это верный знак скорой гибели. Хотя для предсказаний змея могла просто издавать звуки. Смех означал скорое добро дому, прозвучавшее от неё «хы-хы-хы» значило беду.

Змей во дворе дома не дозволялось обижать, иначе могла уйти домовая змея, что приводило порой даже к гибели всего рода. Также не стоило продавать любимую корову змеи, иначе резко падали удои у всей остальной скотины. Домовую змею одаривали сыром и молоком.

Позднее образ домашней змеи остался лишь в районе западной Белоруссии и Украины. На Руси куда большей популярностью пользовался домовой — он же домовик. Причём говорить о каком-то едином для всех образе не получается. Это дух, живущий почти в каждом доме — тут общие черты заканчиваются. В XIX веке домовые вообще могли быть почти полной калькой с западных полтергейстов.

Самое название «домовой» более или менее попало во всеобщий обиход только в XVII веке. Раньше к нему предпочитали обращаться уважительно, называли «дедом», «дедушкой», «дидькой», «дзадом», «братком» — а то и «кормильцем», «хозяином», «хозяйнушкой», «избенным большаком». Звали домового и по месту, где он жил: «голбешником» (голбец — перегородка за печью), «запечником», «подпечником». Нередко его имя вообще запрещалось произносить вслух.

Не меньше различий было и в описании его внешности — но она всегда отражала представления крестьян о потустороннем. Домовой походил то на обычного ходячего покойника, то на древнего старца, то на чёрного человека, то на карлика в красной одежде, то на лохматого приземистого мужичка с острыми когтями.

С какого-то момента в домовых отрядили «неправильных» покойников, которых похоронили не по христианскому обряду. Где-нибудь на Украине встречались поверья, будто когда-то давно домовые были грешниками, что испили особый «домовой напиток».

У богатых домовой покрыт густой шерстью, у бедных — целиком голый. Согласно некоторым быличкам, он носил белые одежды — и одевался в чёрное, чтобы предупредить людей о беде. Шерсть домового такого же цвета, что и волосы главы семейства. Часто домового изображали оборотнем, перевоплощающимся в любого члена семьи и в самых разных животных: от кошки до паучка. Впрочем, обычно домового описывали как незримое существо.

Единого мнения по поводу того, помогал ли вообще домовой по хозяйству, у крестьян не сложилось. В северных районах его считали строгим, но добрым и справедливым хозяином всей усадьбы, слово которого было законом. Но чем южнее, тем чаще его изображали капризным и опасным маразматичным духом предка, что больше вредит родным и домашним животным, чем приносит пользы. Позднее в некоторых районах Полесья его и вовсе объявили той нечистью, которую обязательно надо гнать из дома.

Чтобы задобрить домового, ему приносили за печку хлеб, сыр и мёд. В особые дни приглашали к столу за совместную трапезу. Хозяева выполняли его прихоти и, например, брали скот только под цвет волос домового. И домочадцы старались не ссориться: скандалы расстраивали домовика. Женщинам запрещалось стоять на мусорной куче, ходить без белья и выходить из дому с распущенными волосами.

Довольный домовой благодетельствовал семье: ухаживал за животными, ходил за водой, сушил зерно, поддерживал огонь в печи, убирался в доме. Бытовали даже истории о том, как домовой выгонял пришедшего чёрта, упыря или «лихого» домового, насланного колдуном.

Домовик также предупреждал людей о всяческих бедах. Перед смертью одного из членов семьи домовик издавал странные звуки, гладил людей, словно кошек. Порой он садился на грудь человека и сильно сдавливал её. В такой ситуации нужно спросить, это знак к добру или худу — если домовой в ответ покашляет, то дела плохи.

Домовой Иван Билибин

Злой домовой измывался над животными и доводил их до смерти. Он прятал вещи, пугал всех, шумел, съедал оставленную в доме еду, путал пряжу, зализывал волосы людей и всячески проказничал. Он мог даже задушить человека, от чего спасали только крестное знамение и матерщина — два главных средства защиты от нечистой силы после молитвы.

Домовой порой похищал некрещённых людей и насиловал незамужних женщин — особенно любил вытворять такое с молодыми вдовами. Дети, рождённые от домовика, быстро умирали.

Чтобы спастись от домового, дом обставляли иконами и венками, сплетёнными на Троицу. Люди беспрерывно молились. Первого ноября хозяин окунал помело в дёготь, садился на нелюбимую домовым лошадь и размахивал на ней помелом. Вилами тыкали в места, где мог укрываться домовой. Над дверью всаживали нож. Иной раз в быличках рассказывали, как просто выстёгивали домового из дома плетью.

Купчиха и домовой Борис Кустодиев

В разных областях отвечали по-разному на вопрос, есть ли у домового своя собственная семья. Одни считали его одиночкой. Другие говорили, будто у него семья точно такого же состава, что у хозяина дома. А третьи утверждали, что он женат на домовихе, которую тоже стоило почитать. Нерадивых хозяек домовиха не любила, отчего им мстила.

От образа домового отделилось множество других мифических существ — хотя не всегда получается понять границу, отделяющую новую нечисть от домового. Тот же барабашка жил рядом с домовым — но лишь воплощал в себе все самые непоседливые черты домовика и выступал в роли страшилки для детей.

Дворовой почти ничем не отличался от домового — только отвечал за хлев и двор. Северобелорусский хут был домовым, похожим на огненную змейку; чтобы его к себе заполучить, приходилось три года носить яйцо под подмышкой. Мельничник был домовым, отвечавшим за мельницу. Коты-коргоруши были слугами ведьм, что воровали у соседей еду и приносили к себе домой.

Овинник — ещё одно существо, которое «отпочковалось» от домового. Поверье о нём распространилось на юге, где, в отличие от домовика, он был положительным персонажем. По одним рассказам овинник — чёрный кот с горящими глазами, по другим — высокий парень с длинными пепельными волосами, а то его описывали как самого обычного ходячего покойника. Он берёг кладки снопов. И опять же расходятся версии о его характере: он мог быть как бережливым и храбрым хозяином, что защищал людей от нечисти, так и отличаться запредельной трусостью.

Скульптура ёвника — белорусского мифического персонажа, схожего с овинником Антон Шипиц

Черти

Чем сильнее христианство укоренялось у восточных славян, тем сильнее менялись их взгляды на происхождение нечисти. Всё остальное оставалось более или менее тем же.

Согласно одной из наиболее распространённых версий, вся нечисть — это дети Адама и Евы, которых отец с матерью спрятали от глаз всевышнего.

Но сильней всего в народе утвердилась версия о том, что нечисть — это падшие ангелы, бесы. Во многих исследовательских экспедициях крестьяне вообще рассказывали, что водяные, лешие, русалки, упыри — это всё черти. Дело в том, что церковь с самого начала проповедовала против языческих пережитков, объявляя нечисть злобными демонами. Хотя сути этих существ ей изменить так и не удалось.

Что интересно, некоторые черты нечисти в итоге переняли святые. Так, святой Власий взял себе титул покровителя покровителя пастухов и животных, полученный от лешего.

Анчутка из «Сказок старой Руси»

Впрочем, чёрт — это ещё и вполне себе отдельный мифологический персонаж, которого порой звали анчуткой. На Русь пришёл довольно обычный облик чёрта, вдохновлённый сатирами. Так что это антропоморфные существа, обросшие с ног до головы чёрной шерстью. У них коровьи хвосты и копыта, есть рожки и когти. Реже им приписывали крылья летучей мыши и свиной пятак. Ростом они могли быть как с напёрсток, так и с дерево.

По народным поверьям, черти явились из Преисподней, чтобы всеми возможными способами вести людей ко греху и выкупить у них душу — так что это глубоко отрицательные персонажи. Хотя чертей получалось использовать и во благо — если порядочно их обмануть.

Против них, как против всякой нечисти, хорошо работали молитвы, кресты и бранные слова.

Чёрт из экранизации «Вечеров на хуторе близ Диканьки» 1961 года