Незнание жизни своего святого и не подражание его житию
Церковь поручает христианина особенному покровительству того святого, именем которого нарекает его при крещении. Вместе с тем, это наречение напоминает о некотором особенном обязательстве со стороны нарекаемого, как и вообще имя знаменательно (). Отсюда обязанность каждого христианина – знать жизнь своего святого преимущественно пред другими святыми. Знать ее можно в главных только, или и в частных чертах, например, по четь-минеи, прологу или по особенному историческому сказанию. Знать ее нужно сколько из уважения к тезоименитому святому, столько же для того, чтоб по возможности подражать сему святому, и через подражание тем более остаться верным Христу.
Пренебрежение в опасных случаях обыкновенными, или близкими, средствами для охранения от насилия своей православной веры, и вообще, для спасения души
Так, не воспользоваться бегством ради того, чтоб не быть названным беглецом или трусом, – не бежать оттуда, где угрожает явная опасность допустить измену православной вере, например, в кругу вольнодумцев, в руках изувера какого, – или же не откупиться деньгами, жалея деньги, в том случае, когда желательно достигнуть высокой духовной цели, например, чтоб пройти с проповедью евангелия к некрещеным, поклониться святыне; – все подобное осуждается голосом вселенской Церкви, как несогласное с истинным, разумным богопочитанием (Петра Алекс. кан. пр. 12, снес.). Тут и бегство, и откуп деньгами, и униженная просьба перед кем-либо составляли бы службу Богу.
Верование встречам и другим приметам
«От Господа исправляются стопы мужу», сказано (). Вместо того, чтоб так-то веровать и руководствоваться в жизни своей здравым рассуждением, суеверный человек поставляет свои успехи или же неудачи в делах в зависимость от подобных примет: «встреча со священником несчастлива; понедельник для начинания дел тяжел; третья горящая на столе свеча опасна, 13 человек за столом – тоже, а нечаянно погашенная свеча, предвещает гостя; новый дом не обходится без умершего» и т. под. Если подробно всмотреться в дело, то для многих суеверий найдутся простые исторические или живые практические основания, иногда и с происхождением лжи от истины, а для всех, вообще, предрассудков – ясные опровержения в слове Божием и в здравом смысле. Христианину нужно отрешиться от всяких суеверий, предрассудков и примет, а не то, чтобы иной примете не верить, а другой поварить.
Неблагоговение на крестном ходе
Крестный ход есть ни что иное, как движущаяся церковь, и – церковь более многочисленная, чем в стенах храма. Поэтому христианин должен вести себя во время крестного хода с таким же благоговением, как и в церкви. Грешат тe, которые приходят на крестный ход не более, как на прогулку, и, чтоб посмотреть на людей. Они смеются и разговаривают на крестном ходе, или заняты тем лишь, сколько тут собралось народа, как несутся по воздуху хоругви, кто и во что одет, словом, совсем не думают об участии в общей, всенародной молитве: между тем, молитва составляет здесь самое главное (2Макк.23:18). Но, если крестное хождение бывает продолжительным (когда, например, переносится чудотворная или особенно почитаемая икона из села в село, из города в другой город или в пустынное место); в таком случае, с особенною трезвенностью духа требуется держать себя на крестном ходе и как в подвиге духовном. Но, как далека и мысль о подвиге, о святом угоднике, которого икона несется, если, с одной стороны, временно устраивают, а с другой – заходят по пути в такие палатки, которые не утоляют только голод и жажду путника, но и соблазняют его к невоздержанию и неуместному развлечению!
Почитай Бога всем существом твоим, употребляя на это некоторые дни в особенности
Ум, благоговеющий к Богу, сердце и воля, более всего преданные Ему, а не кому-либо или чему-либо иному, самое слово, всегда только благословляющее Его, – все это прекрасные жертвы со стороны человека: но полноты жертвоприношения они еще не составляют. Необходимо служение Господу Богу совокупное и «духом, и телом» (). Притом, – это служение должно быть в некоторые дни всецелым, потому что и самое время есть Божий дар нам. Отсюда заповедь: «помни день субботний», т. е. о праздниках, и «шесть дней делай», т. е. о труде. Отсюда столь естественная, последовательная связь этой заповеди с тремя предыдущими. Итак:
Происхождение
«Азбучная молитва» представляет собой акростих, в котором каждая строка начинается с очередной буквы алфавита. Поэтический приём акростиха использовался и до появления «Толковых азбук» у славян — византийские гимнографы следовали ему при написании церковных песнопений и гимнов. Например, азбучный акростих был использован при создании акафиста Пресвятой Богородице, многих кондаков святого Романа Сладкопевца, канонов святого Иосифа Песнописца и других произведений византийской духовной литературы.
Излишние посещения и привычка не находиться дома
«Нога буяго (безумного) скора в дом» (). Бывают посещения должностные (часто и в будни), почетные (преимущественно в праздники), дружеские и родственные (во всякое время, или, когда только придется: об этих подробная речь будет в своем месте) (в отделе 5 запов.). Все такие посещения и визиты необходимы, полезны и позволительны: и святые угодники посещали друг друга, как, например, Павел Фивейский Антония Великого (Четь-Мин. под 15 янв.). Но нужно делать их в часы досуга, а не тогда, как требуется заниматься делами (женские же визиты занимают и будничное время, и почти все это время поглощают). Затем, посещение и визиты должны быть более или менее по внутреннему расположению и по сознанию долга, а не для одной суеты или принужденно. – Наконец, они должны быть в определенном кругу лиц, а не без счета домов и лиц посещаемых. Но у нас в этом ли виде и с этими ли целями они бывают? – Особенный род излишних посещений составляет хождение по именинам. (Некоторые имеют у себя даже запись, – когда кто именинник, чтобы не забыть поздравить, и таких-то поздравлений у них насчитывается несколько десятков). Если же за целый год счесть время, которое они тратят на эти свидания, визиты и поздравления, – какая выйдет огромная потеря его! И чем могут они вознаградить эту потерю? Как трудно им наверстывать потраченное время среди дельных занятий! Жалко еще здесь того, что на продолжительную гостевитость употребляют – не по-прежнему – часы «раннего» вечера, а время полдня, так что после этого теряется весь остаток дня. Но время наше вообще скоротечно, оно бежит скорее курьера, летит как птица. Оно безвозвратно и изменчиво: из прошлого мы не можем возвратить ни одного часа, а будущее находится не в нашей власти и может вдруг изменить нам: «яко дние лукави суть» (); одним только настоящим временем можем мы пользоваться по своему усмотрению. Как же нам не дорожить столь коротким и безвозвратным временем! Как считать нипочем трату его! А главное: этими-то скоротечными и безвозвратными годами своей жизни мы должны приобретать себе вечную жизнь. Следовательно, «дондеже день есть, да делаем благое: а приидет нощь», тогда «никто же может делати» (). – Наконец, от излишних посещений, визитов и поздравлений происходит в свое же время ощутительный вред. Гостевитых людей трудно застать дома, кто имеет до них нужду: им в привычку обратилось не находиться дома. Они делают неизбежные опущения по своим обязанностям, живут рассеянно. – Нет, умный христианин! Нужно нам с тобой умерить свои «входы и исходы» из дома. Когда мы и совсем бываем готовы идти куда, поставим себе вопрос: «нельзя ли обойтись без этого свидания? не отложить ли его пока»? После этого и увидим у себя большую экономию времени, которым можем воспользоваться для существенных наших занятий.
Аз есмь
Универсальный дополнительный практический толковый словарь.
.
.
Смотреть что такое “аз есмь” в других словарях
После 12 часов ночи настает не только вполне церковный день, но и начинаются естественные сутки. Это уже глубокое утро следующего дня. Мироносицы после полуночи явились у гроба Господня, и – Господь уже был воскресшим: а Он должен был воскреснуть, по предсказанию пророков и Своему, не в субботу, а в третий день после Своей смерти. Итак, безразборчивости в столе скоромном после полуночи на день постный не должно быть. Есть скоромные кушанья и до излишества употреблять охмеляющие напитки на среду или пятницу, или же на первый из дней поста в счет предыдущего дня, это есть лукавство совести и пренебрежение к уставам церковным. Истинный сын Церкви не допустит себе такой безразборчивости. Скорее же, может каждый разрешить на малое питье или еденье скоромного после полуночи с постного дня на скоромный, например, после пятницы на субботу: это может случиться в дороге и при недостатке постной пищи. – Ты, христианин, будь на сей раз «верен и в малом», чтоб приготовить себя на верность «во мнозе» () относительно подвига постного.
Bеpa всяким снам и соответственное тому расположение своих действий
«Емляйся за стень (хватающий тень, вот кто) емляй веру сном» (). Это потому, что душа человека спящего, действует без сознания своего действительного положения и неправильно, сменяя и смешивая происшествия одного времени, или в одном месте, с происшествиями другого времени и другой местности, так что отсюда выходят самые смешанные представления. Еще хуже, еще больше обмана, когда кто, сам ли собой или чрез знахарей, или чрез книгу «снотолковник», изъяснив особенным образом обыкновенный свой сон, соответственно тому и располагает свою жизнь, свои действия. Иное дело сны знаменательные, (как, например, Иосифу в Египте): они бывают редки. Такие сны говорят сами за себя, и нет нужды сомневаться о них: «аще от Бога суть». Это, например, неизгладимые в душе впечатления после них (), повторение их в последующие ночи (), раздельность, ясность и святость их. Бог, посылающий такие сны, дает и средства, или вразумления, чтоб удостовериться в истине их. Не обращая внимания на всякие сны, как на предвестия какие-то, и не рассказывая их другим, человек может только по ним изучать себя: что есть в нем хорошего или худого; потому что сны, обыкновенно, представляют нам то, чем мы заняты были в продолжении дня.
«Еда тма поперет мя (несчастия, как темные дни, не одолеют ли меня?)» (). Спросят: «что же виновного в унынии человека, когда постигло его несчастье? не естественное ли такое его состояние?» Печаль есть чувство души полезное, но только она должна быть в меру. Хороши, полезны и слезы: хуже, если кто крепится от них: но и слезы также должны быть в своей мере. Во дни горести и в часы глубокой печали человек показывает себя равнодушным почти ко всем страстям: его не занимают честолюбивые замыслы, не снедает зависть, меньше прельщают деньги, не тревожит гнев. С этой-то стороны и нужно бы пользоваться в несчастьях жизни чувством печали. Это значит «печаль яже по Бозе» (). Как в счастье человек скоро забывается: так в несчастье он волей и неволей обращает свои мысли к самому себе и лучше сознает свои грехи и слабости. И даже никогда он не приходит так скоро к сознанию своих погрешностей, как в это время. Тогда первая мысль у него является: «не за тот ли или этот грех наказал – посетил меня Бог»? И душа на сей раз бывает верным пророком, – ясно скажет человеку, за что он терпит наказание или посещение. Но вот, человек унывающий, уже чрезмерно увеличивает в себе чувство печали! Унынием своим, которого отличительный характер не минута времени, а продолжительные часы или дни, – унынием он расслабляет в себе и душевные, и телесные силы: у головы он отнимает мысль, у рук – дело, у самого тела – сон, аппетит и силы, словом, останавливает совсем течение своих дел, бросает свою должность или обычное занятие, чем, т. е. опущением своих рук, праздностью, и еще более расстраивает себя, еще более увеличивает свое горе. Этот человек и сам не говорит с другими, и каждое стороннее слово находит для себя докучливым: он тяготится присутствием других лиц, избегает свидания с друзьями или близкими, тогда как чья-либо добрая беседа и могла бы утешить его. Все это ужели не составляет вину унывающего? Но всего главнее: он не доверяет Промыслу Божию, в руках Которого участь каждого человека, – не доверяет уверению богодухновенного апостола, что Господь Бог «не оставит» человека «искуситися паче, еже возмощи» () ему понести, – забывает или не научается понять, что часто при последней-то точке терпения и приходит к нам помощь Божия. – Затем, уныние в духовной жизни, имея те же оттенки, как и в мирской скорби, – еще более виновно и, вместе, опасно. Вот признаки этого уныния: «человек духовной жизни видит в себе какую-то усталость от своих христианских подвигов, мало этого – чувствует холодность и отвращение ко всякому доброму делу; дела спасения представляются ему и тягостным, и излишним, и безблагодарным трудом; он начинает жалеть, что отказался от каких-либо мирских, суетных удовольствий; рай, вечное блаженство видит он в чрезмерно отдаленной от себя будущности». Но такое уныние не справедливо. Пусть награда христианина не так видна и близка, как иной человек служит за хорошее жалованье, и в виду каждого кончающегося месяца, мыслью о жаловании воодушевляет себя на труд. За то его награда и несомненна, ничто ни на волос из его трудов не пропадет (Ефр.6:10), и в высшей степени превышает его труды (). Итак, «доброе творяще, да не стужаем си» (да не унываем) (). Нужно служить Богу духовною жизнью не отягощаясь, «не помрачая своего лица» () и не пропуская ни одного случая для доброделания. Нужно и от уныния, возникающего особенно в людях одиноких и, особенно, каждый раз в полдень, – и от уныния бесовского нужно не унывать, а еще воодушевляться ожиданием близкого за тем утешения духовного, как всегда почти бывает, – воодушевляться вообще великой наградой за борьбу с этим унынием, как с самым трудным искушением. He прогоняемое же и усиливаемое христианином уныние, поднимает на ноги против него врага-дьявола, доставляет врагу повод совсем отвлечь его от дел богоугодных, лишает его теплой молитвы и не дает ему хода ни в каком добром деле, точно, как цепи на ногах. О, верующая и богобоязненная душа! Превозмогай, при помощи Божией, овладевающее тобой духовное уныние!
Гордость до самообожания
«Буду подобен Вышнему» (). В ином человеке гордость, мирская или духовная, или же та и другая вместе, действительно, доходят до этой готовности уподобиться Всевышнему. Он не хочет терпеть ни от кого противоречий, даже и скромных, – будто он непогрешим, всесовершен; указывая на свою голову, он прямо говорит: «вот, где мой бог». Он желает, чтоб все покорялись ему и в правом, и неправом деле. Сам же он никого не считает достойным своего уважения, презирает в душе всех (презорство ()), хоть по наружности, может быть, и бывает вежлив, хоть «гордый обычай», может быть, сглаживает в себе образованностью. И в отсутствии какого-либо достойного человека, а не то что лицом к лицу, ему несносно почтить этого человека. Наконец, в присутствие своем, он не желает слышать воздаваемой славы самому Господу Богу. Если же это человек первый где-либо, если он везде заседает первым, то думает о себе, что едва не на облаках сидит, а низших себя представляет подножием своим22. Так, не значит ли это втайне желать себе божественности, обоготворять самого себя? Страшное заблуждение!
Примеров такой необычайной гордости знаем несколько по истории. Навуходоносор сделал изображение себя и велел поклоняться этому изображению (). Ирод раз надел на себя царские одежды, сел на возвышенном месте и говорил к народу величаво, как бы бог; действительно, и народу чудилось, что-то необыкновенное, будто у Ирода не человеческий, но божеский голос, но то только в ту же минуту ангел поразил его за то, что он «не даде славы Богу» (). Ирод умер, изъеденный червями.
Да что удивляться тому, что иной человек втайне начинает обоготворять себя, отделившись от Господа Бога? Дьявол и сам этим начал свое отпадение от Бога и довел до того же первого человека. От чего пал Адам? От того, что хотел выйти из-под зависимости Бога, сравняться с самим Богом: «будете яко бози», вот что прельстило его! И он, со своей стороны, все сделал, и внутренним пожеланием, и внешним действием, чтоб достигнуть своей цели. Но чем начал дьявол свои козни по отношению к людям, тем и покончит: гордость есть любимейшее качество его, и этим качеством он хочет поделиться с людьми. Какой будет главный порок в антихристе, которого «пришествие» последует «по действу сатанину» ()? – Гордость, которая на этот раз достигнет уже до самых крайних пределов: антихрист будет «превозносяйся, паче всякого глаголемаго бога или чтилища» (), т. е. отвергнет Бога и все божеское, или ради Бога почитаемое, например, церковь, священные вещи, сочтет низким для себя всякий вид богопочитания, какой был известен раньше, и потребует почитать его одного, как бога.
После сего нужно ли много доказывать, что такая сатанинская гордость есть грех самый богопротивный, «смертный»? Да, у премудрого Соломона, например, говорится, что из шести (или даже из семи пороков), которые ненавидит Господь, в первых есть гордость (). Первым также злом в беззаконной жизни людей пред кончиною мира поставляется самолюбие (). Вообще, по священному Писанию ни один порок не подвергается такому строгому суду Божию, как порок гордости (, снес. гл.). Он (берем высшую степень его) не просто страсть, которая удаляет от Бога и которой человек служит вместо Бога; но грех противления, вражды и дерзости пред Господом Богом, как видно из слов: «Бог гордым противится» (, снес. ). Человек забывает свое ничтожество пред Творцом, без поддержки Которого не мог бы и одного дня просуществовать; сознавая свои силы и совершенства, втайне обоготворяет себя пред самим собой и пред людьми. Как самолюбие предшествует всем страстям, так гордость следует за всеми страстями, или завершает собой все страсти человеческие. В то же время, это страсть такая, которая одна может наполнить собой место всех страстей, так как она одна свергла с самого неба духов падших. Пусть не будет в человеке других пороков, но враг дьявол рад и доволен за человека, если в нем остается сильно развитою эта одна страсть. А низшую степень ее, или «возможность превозношения», нечто гордое имели люди и самой высокой, чистой жизни23. Один из этих-то высоких высказался о бессилии своем избавиться от нее одними человеческими средствами: «блудных могут еще исправлять люди, лукавых и злых людей исправляют ангелы, а гордых исцеляет сам Бог»24. Что же до вреда этой страсти в отношении к ближнему, то еще раз можем повторить здесь такую общую мысль: «чем кто дальше от Бога, тем дальше и от людей».
Однако ж никто, никто не должен унывать, хоть бы дошел и до этой сатанинской гордости. Сверх тех средств, которые уже мы указали против гордости вообще и для приобретения смирения, здесь еще указываем такие средства:
неверование самому себе, – ни своему уму, ни своей власти или славе человеческой, которые столько изменчивы;
распознавание о себе со стороны, – не горды ли мы: с иным человеком обходятся все подобострастно, берегут его, чтоб не огорчить его, и он, редко на кого-либо огорчаясь, думает о себе, что не горд, между тем, как в высшей степени горделив;
памятование страшного в истории примера, как царь Навуходоносор за свою гордость, которую развил в себе до самообожания, был низведен Богом до подобия скота. Стоит этот пример изложить подробнее. Навуходоносор совсем изгнан был из города, от общества людей. Там, в поле, он стал есть траву, как обыкновенную пищу; оброс волосами наподобие льва; ногти у рук и ног его сделались как птичьи; тело его оставалось не покрытым и омочалось росой (). Но, вместе с тем, ни тело, ни душа его не изменились решительно в природу зверя. (Как желудок его мог переваривать траву; как в поле не съели его звери; как это вельможи решились выгнать его от себя и почему не оставили его, как бы человека необыкновенно расстроенного, в его собственных комнатах и не позаботились окружить его прислугой и врачами: все эти вопросы не имеют силы пред всесильным Богом, который наказывал этого человека за необычайную гордость, – наказывал одного в пример всему миру). Нет! Навуходоносор только одичал, боялся быть с людьми, как и с ним боялись встретиться, хотя встречались и передавали друг другу страшный рассказ по случаю этой встречи. Но он не лишился рассудка и чувствовал свое униженное положение, против которого ничего не значило бы ему сделаться нищим, убогим или темничным узником; он чувствовал и сознавал себя, так как иначе наказание ему не было бы вполне наказанием. В таком положении он был «седмь времен», или три года с половиною. Когда же определенный срок наказания прошел, и он из пустыни возвратился снова на царство, тогда смиренно исповедал о Господе Боге, что «вся, ходящия в гордости, может смирити» (). А другой некто, мечтавший уже касаться звезд и также необыкновенно наказанный за свою сатанинскую гордость, сказал: «праведно есть повинутися (покоряться) Богови, и смертну сущу равная Богови и мудрствовати горде» (не должно думать высокомерно сравняться с Богом) (2Макк.9:12). Горькие это, но самые вразумительные примеры для тех, которые по гордости своей готовы и обожать себя, или уже обожают!
Десять заповедей Закона Божия
1. Аз есмь Господь Бог твой; да не будут тебе бози инии, разве Мене.
2. Не сотвори себе кумира и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им.
3. Не приемли имене Господа Бога твоего всуе.
4. Помни день субботный, еже святити его: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седьмый, суббота, Господу Богу твоему.
5. Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли.
6. Не убий.
7. Не прелюбы сотвори.
8. Не укради.
9. Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна.
10. Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дому ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближняго твоего.
Десять заповедей закона размещены были на двух скрижалях, потому что в них содержится два вида любви: любовь к Богу и любовь к ближнему.
Указывая на эти два вида любви, Господь Иисус Христос на вопрос, какая заповедь больше всех в законе, сказал: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближняго твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» ().
Любить Бога мы должны прежде всего и больше всего, потому что Он наш Творец, Промыслитель и Спаситель, – «Им мы живем, и движемся, и существуем» ().
Затем должна следовать любовь к ближнему, которая служит выражением нашей любви к Богу. Кто ближнего своего не любит, тот и Бога не любит. Св. апостол Иоанн Богослов разъясняет: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата (т. е. ближнего) своего ненавидит , тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит» ().
Любя Бога и ближних, мы этим обнаруживаем и истинную любовь к самим себе, потому что истинная любовь к самому себе и состоит в исполнении наших обязанностей к Богу и ближним. Она выражается в заботе о своей душе, в очищении себя от грехов, в подчинении тела духу, в ограничении личных потребностей. Мы должны беречь свое здоровье и заботиться о развитии своих душевных сил и способностей, чтобы лучше проявлять свою любовь к Богу и ближним.
Таким образом, любовь к себе не должна быть проявляена в ущерб любви к ближнему. Напротив того. Мы должны любовь к себе приносить в жертву любви к ближним. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою (т. е. пожертвует жизнью своей) за друзей своих (ближних своих) (). А любовь к себе и любовь к ближним должна приноситься в жертву любви к Богу. Господь Иисус Христос об этом говорит так: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего (т. е. кто отказывается от всех жизненных тягот-лишений, страданий и испытаний, которые посылает Господь, а идет легким беззаконным путем) и следует за Мною, тот не достоин Меня» ().
Если человек прежде всего любит Бога, то естественно он не может не любить, и отца, и мать, и детей, и всех ближних своих; и любовь эта будет освящена божественною благодатью. Если же человек будет любить кого-либо из них, без любви к Богу, то такая любовь его может быть даже преступной, например, такой человек для благополучия любимого друга может лишить благополучия других, быть к ним несправедливым, жестоким и т. п.
Итак, хотя весь Закон Божий и заключается в двух заповедях любви, но для того, чтобы нам яснее представить наши обязанности к Богу и ближнему, они разделены на 10 заповедей. Обязанности наши к Богу предписываются в первых четырех заповедях, а обязанности к ближним – в последних шести заповедях.
Ложная присяга (лжеприсяга)
«Аще» кто «вотще» (напрасно) «клятся не оправдится» (), не останется без вины. Ложная присяга, обыкновенно, относится к прошедшему, иногда же и к настоящему времени: она бывает утвердительной, или подтвердительной. В ней есть свои степени, определяющие внутреннее участие воли человека: а) принимают ложно присягу с обдуманным заранее намерением и, б) приняв присягу без злого намерения, подтверждают или отрицают ею что-либо в замешательстве, в какой-либо слабости телесных сил, а также, не понимая того, сколь важна присяга. Умышленный лжеприсягатель вполне безответен в своем грехе. Он подтверждает величием и святостью Бога ложь, которой отец – дьявол; он, так сказать, «утрачивает Бога», как, напротив, верный исполнитель присяги «соблюдает» для себя Бога; и, целуя крест и евангелие, он уже положил в своей душе дать свидетельство ложное,-либо уклончивое: не Иудино ли это лобзание выходит? За такое оскорбление присяги иногда он и наказывается явно, или с ясным указанием, соответственным его греху, казни36. Но он тяжко оскорбляет и ближних, чем же? – Заставляя страдать невинного, которого вину подтвердил своею присягою или на которого только навлек подозрение; освобождая от заслуженной казни виновного ко вреду и обиде других; обессиливая судей и закон правосудия в решении дела. Дальше присяги по делу идти уже нельзя. Присяга, какова бы она ни была, все решает (). (Только не стесняются ею, если б она казалась подозрительною, как в общих судах присяга свидетельская, – не стесняются лица, тоже принявшие присягу, т. е. присяжные заседатели). И что, обыкновенно, бывает следствием той присяги, которая ложно принимается? Затемнение следственного дела, медлительность суда, а в конце всего – неоткрытие виновных или утайка и своей вины, правды в чем, как по делам гражданским и в смысле «очистительной» присяги. Это и значит «издеваться над судом» (). Отсюда ряд дел не доказанных, не изобличенных. Но совсем не то было бы, если б все и каждый дружно свидетельствовали на суде одну правду, в силу данной присяги. Тогда честные судьи легко и скоро могли бы приложить к известному судебному делу надлежащий закон. Но и недобросовестным судьям, хоть бы они желали решить иначе, не успеть бы ни в чем; потому что – повторяем – после свидетельств, которые даны под присягою и, притом, согласны с ходом всего дела, – уже нельзя изменить чью-либо вину. Тогда, естественно, уменьшилось бы и число преступлений.
Надежда на свое богатство
«Ниже уповати на богатство погибающее» (). Здесь указывается и причина, почему не следует полагаться на богатство. Оно называется «погибающее». Да, оно нередко погибает, или отходит от человека, еще прежде, чем сам человек уйдет с этого света. Думал человек жить широко, строил себе те и другие планы, хотел взять верх при помощи денег в тяжбе какой-либо, и уже капитала в руках у него нет. Но, во всяком случае, в день смерти, для каждого богача богатство его погибает. Дом-то у богача крепок и обширен, а сам он разрушается; капитал у него так велик и прочен, что некоторым денежным вкладам он дал название «вечных»: а у самого душа готова выйти из тела, и ни огромное имение, ни денежные запасы не могут избавить его от смерти, не делают его на земле вечным. В чем же, собственно, состоит вина этого человека, полагающегося не свое богатство? В том, что он отступает сердцем от Бога. Присмотримся к самим себе ближе в то время, как у нас сряду несколько дней не бывает ни копейки денег в доме, а потребности жизни своим порядком говорят о себе. В эти скудные для нас дни мы более чувствуем свою зависимость от Бога и более обращаем свои надежды к Богу, находя себя в положении человека, который и желал бы пойти туда и сюда, или сделать то и другое, но от бессилия не может даже встать с места. Когда же придут к нам в руки деньги, тотчас мы чувствуем перемену в расположении своей души: вместо прежнего смиренного упования на Бога являются у нас опора на деньги, на средства к жизни. По крайней мере, таким чувством сопровождается прибыль в деньгах после скудости в них для людей внимательных и духовных по жизни. Но это только минутное отступление их сердцем от Бога, или одно искушение положиться вместо Бога на деньги. Представьте же себе положение того из людей богатых или состоятельных, который всегда и во всем полагается на свое богатство, для которого денежный капитал первейшее счастье: не богоотступно ли его сердце во всякое время? Какая бы ни постигла его неприятность в жизни, какая бы ни угрожала ему беда: у него первая мысль не к Господу, а к деньгам. Деньгами он думает откупиться от всякой беды; деньги (а не честность и правду) он, по сердечному убеждению, называет «двигателем всего на свете»; если же он и просит Бога когда, то более о том, чтобы целы были у него деньги. У святого псалмопевца сказано: «не убойся, егда разбогатеет человек» (). Когда же это богач заставляет бояться себя? Когда он страшен для других? Именно – тогда, когда надеется на свое богатство, и в этой надежде, между прочим, готов обижать других, а тем более, грозно вступается за обиду ему самому. И так «како неудобь уповающим на богатство в Царствие Божие внити» ()! Как заманчива надежда на деньги! Как необходимо христианину навсегда и во глубине самой души положить такую уверенность, что на деньги, на богатство надеяться нечего, что все это прах, и что одна надежда на Бога живого спасает. (Надобно помнить, что полагаться на деньги можно, и, не имея еще страсти скоплять их (сребролюбие), и не в особенно огромном запасе их).
Беззаботное незнание истин и заповедей православной веры
«Се есть живот вечный, да знают тебе истиннаго Бога и послал еси Иисус Христа» (). Так, от истинного богопознания зависит вся будущая судьба человека, и, вместе с тем, счастье его в здешней жизни, которое лучше всего оценивается и вернее достигается этим же самым путем. Следовательно, нет выше и достойнее предмета для мыслящего нашего духа, как наука христианского богословия, как изучение православной веры по свящ. Писанию, по церковной проповеди пастырей и по книгам духовным. И, следовательно, это первейший долг, первейшее любопытство для христианина знать догматы и правила святой веры, предпочитая изучение их всяким другим наукам, всяким знаниям и сведениям человеческим. От нетвердого знания истин православной веры происходит и нетвердость в вере, – сомнения и суеверия, а по отношению к жизни, или к делам, здесь скрывается причина ложных направлений и пороков: «и сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене» (). Сколько же грешат тe люди, которые после учебного заведения никогда не возьмут в руки ни нового завета, ни богословской какой книги, ни духовного журнала, ни духовной книги вообще, а убивают досужее время только на чтение светских газет, и которые, таким образом, обо всем с довольным знанием дела могут судить, кроме предметов веры!
Изнеженность на поденной работе
«Перенесшими тягость дня и зной» (), сказано в Евангелии о работавших в винограднике. И целый день, с утра до вечера, работники провели на своем деле за поденную плату; и не уклонились от работы из-за солнечного жара; но так выполняли всю работу, что как бы каждую минуту смотрел на них хозяин. Отсюда и было у них полное сознание своей заслуги, чувствовали они в душе верность своему делу и, вместе с тем, право на полную плату. Такова должна быть работа каждого подёнщика, каждого работника, работающего без особого обязательства. Между тем, ныне многие показывают себя изнеженными и на поденной работе: выходят на нее не рано, ожидают, например, звона к ранней обедне (где есть церковь и где каждодневная служба); принявшись за работу, часто отдыхают; а потом и спешат уйти с работы; возвратившись же домой прежде темного вечера, ожидают себе в доме хозяина, кроме стола подкрепляющего силы, угощения чаем, вином. (Здесь мы не говорим об убытках для хозяев от таких работ53; не говорим о том, что вследствие такого ленивого выполнения поденщиками их работ и излишних требований, поставка самых главных жизненных потребностей и припасов, как хлеб, овес, сено, выходит затруднительною и дорогою, что и коренные сельские промышленники готовы бы сами покупать из других рук эти припасы, а не беспокоиться поставлять их). Но поденщики, так изнеженно выполняющие свою работу, оскорбляют самое имя работы, напрасно теряют рабочее время, не привыкают к терпеливому труду, не стыдятся и примера одного из товарищей своих, который за ту же самую плату кропотливо работает, первый везде берется за дело. – Нет, – работающие за поденные платы! не играючи и по гостевитому должны вы работать, но с сознанием, что рабочий труд необходим вам и что дороги часы для него, а также не ради только человека, но, вместе с тем, ради самого Бога ().
Бдение Богу противное (превращение в порядке своей жизни ночи в день, и наоборот)
«Нощи яко дни провождает» (). Привыкли некоторые отходить ко сну ночному не раньше часу, даже в 2–3 после полуночи: иначе и не могут заснуть. Естественно, недостаток этого сна они должны пополнить сном дневным или после обеда. Отсюда жизнь их проходит больше ночью, в темноте (исключительных случаев, которые отвлекают на целые недели от своевременного сна с вечера, во время, например, отлучек по службе, по семейным обстоятельствам, – мы не берем). Отсюда эти люди совсем почти превратили ночь в день, а бо́льшую часть дня в ночь. Что же грешного в таком порядке жизни их? – Грешное, прежде всего, то, что ими нарушаются планы Творца, то течение жизни, которое установил Господь Бог, что или установляется свой противный этому распорядок в употреблении времени. Не напрасно же Господь Бог повелел в известный час восходить солнцу и заходить: этим Он указал время для наших занятий. День Он определил нам для трудов, а ночь для отдыха. Ночью вся природа погружается в сон. В это время засыпают и животные, – не по привычке только, но потому, что ночь – то же в природе, что сон для нашего тела. Одни только лесные хищные звери не спят ночью: как наступит ночь, они выходят, чтоб найти себе пищу, с восходом же солнца, – этого общего пробудителя всей природы, – тотчас скрываются в свои места (). (К стыду человеческому, надобно сказать, что подобно этим хищным животным еще бодрствуют ночью ночные грабители и воры). Затем, искусственная бессонница ночью, ночные занятия вместо дня, дневной сон взамен или дополнение ночного, составляя отступление от богоустановленного порядка, – и неизбежно вредят. (Здесь мы не говорим о том вреде, как ночная усидчивость делает человека хилым, бледным, как долгое время бессонный походит на живой труп51. Думает ли кто, будто все равно: отойти ли ко сну в 9–10 часов с вечера или же в 1 и 2 ночи? О, нет! Тут есть большая разница. Сон в середине ночи бывает самый сладкий, здоровый и питательный. Этот сон гораздо скорее восстанавливает силы для новых трудов, да и сумма его требуется для здоровья и восстановления сил меньшая, так что шесть часов этого сна лучше 8–9 после полуночи, или, вообще, дневных. Таким образом, люди, привыкшие к засыпанью после полуночи, тратят лишние часы в продолжение суток для подкрепления своих сил необходимым сном, и в этом-то состоит их новая вина. (Ночная жизнь еще требует совершенно напрасной затраты некоторых материалов, например, осветительных). Итак, ты, читатель наших нравственных, практических уроков! Упорядочи твою жизнь так, чтоб день и был для тебя светлым живым днем, а ночь – успокоительною ночью. – Отступив же по нужде от такого порядка жизни, старайся тотчас возвращаться к нему, когда пройдет нужда. Определяй для каждого рода твоих дел свое время, так, чтоб, оканчивая одно дело, иметь уже в виду другое. Такой правильный образ жизни, кажущийся с первого взгляда скучным, – при умеренном отдыхе будет составлять для тебя, своего рода, наслаждение.
«Не вожделейте смерти» (). Пророк Иона говорил: «уне (лучше) ми умрети, нежели жити»; но желание его не было одобрено (). Кто говорит: «смерть ко мне пришла; желал бы лучше умереть, чтоб избавиться от горя-беды» (а говорят так не какие-нибудь отчаянные, но и верующие люди): тот не понимает состояния той жизни; тот не представляет себе горестей и страданий для грешника в будущем, которые столько страшны, что для спасения от них стоит здесь целую жизнь пострадать. Страшна еще, прежде всего, смерть сама по себе для того человека, который мало приготовлен к ней: желает – просит себе смерти иной, а как подойдет к нему смерть лицом к лицу, и – начинает другое говорить и чувствовать. Да и буквально, смерть бывает только однажды: можно же по числу сильных горестей в жизни умирать столько же раз? Нет, желание себе смерти по нетерпеливости, по малодушию, неразумно и грех. Нужно дорожить каждым лишним годом в своей жизни, чтоб успеть более приготовиться к будущей жизни.
Оставление комнат без икон, по холодности к Богу и святым, или только по моде
Икона, особенно обилие икон, возбуждают к молитве и помогают удерживаться от рассеянности во время молитвы. Следовательно, кто оставляет свои комнаты без икон, тот не дорожит молитвой, равно как лишает других, которые бывают у него в доме или квартире возможности помолиться, например, при входе к нему и выходе от него. Затем, забота и усердие приобрести себе икону, особенно не одну, а многие, – показывает любовь к святым Божиим. Следовательно, кто не имеет у себя икон, тот холоден к святым угодникам. Все это для православного христианина постыдно и грешно, особенно в виду того, что в том же доме, т.е. где не скоро можно встретить лик Спасителя или кого из святых, «да знаменается свет лица» () их на приходящем или живущем, – там много висит по стенам дорогих картин. – Не показывать же у себя святых икон, собственно, из подражания моде или намеренно поставлять в своей комнате только малую икону, которая бы не бросалась приходящим в глаза, какое это малодушное стеснение себя в деле религиозном! Мода не спасет и люди переменяются: а святая икона утешит и в горе, и, как богоустановленное почитание, останется всегда.
